Как соблазнить призрака - [103]

– Ну, знаете… если вы водили компанию с Баззом Кемпински…

Компанию? Почему он все время возвращается ко мне и Баззу?

– Это не ваше дело, – начала я.

– Нет, мое, – перебил он.

– Как часть вашего расследования пожара?

– Как часть моего расследования вас.

Слова повисли в воздухе. Я могла либо зациклиться на них, либо не обратить внимания.

– И вы туда же, – вздохнула я и тут же пожалела.

– А это еще что значит?

Похоже, он обиделся. Мне надо быть осторожнее. Я рассказала, что произошло с Крисом, как он в гневе ушел, когда явился Томми.

– Да, – сказал Макс. – Мне тоже показалось, что он несколько агрессивен.

– Агрессивен?

– Вечно ищет повод для ссоры. На днях я разговаривал с человеком, очень похожим на Криса. Он вырос в этом районе, видел, как многое изменилось. Это очень богатый район, но здесь полно сброда, и в этом все дело. Крис видит эти модные магазины и фирмы, которые выскакивают, как грибы после дождя, он видит очень богатых людей, которые приезжают сюда и застраивают его старый район домами стоимостью в миллионы фунтов стерлингов. К тому же каждый день он встречается с женщинами другого круга, продает им морковь, а потом возвращается в убогий домишко, где прожил всю жизнь. Со временем он начинает думать, что это несправедливо. Кто станет его винить? И, раз уж мы заговорили о Крисе, – Макс пристально на меня взглянул, – человек, которого я действительно хочу найти, – это мужчина, которого Крис видел в вашем переулке. Он был там последним перед началом пожара.

– Как вы найдете его, если он сам не объявится?

– Мы можем лишь одно – снова и снова просматривать запись с телекамеры. На ней запечатлены все, кто заходил на Бленхейм-кресчент. Камеры установлены и на Лэдброук-гроув, и на Вестбурн-парк-роуд, но можете представить, сколько людей побывало там в канун Нового года.

– Но он вроде прихрамывал, это же должно помочь.

– Что вы имеете в виду?

– Крис сказал, что у мужчины болела нога. Он странно ходил.

– Поразительно! – Макс окончательно разозлился. – Да о чем думают эти люди? Не могут запомнить, что ли, что обязаны говорить мне все? Придется снова с ним побеседовать. Он ничего не говорил о больной ноге. Они с миссис О'Мэлли – два сапога пара. Итак. – Он отхлебнул кофе. – Как насчет моего другого расследования?

Ну вот, опять.

Как бы то ни было, а нынешняя ситуация отличалась от ситуации с Крисом. Признаться, мне нравился Макс Остин, и я с удовольствием с ним общалась. Но я его жалела. Для меня он был печальным кавалером, а не страстным и романтичным любовником. Он казался ранимым, что неудивительно, учитывая, через что ему пришлось пройти после убийства жены. Представляю, каково было бы мне, наберись я храбрости подкатить к кому-то и получив от ворот поворот. Если я хочу отклонить его «расследование меня», самое меньшее, что я могу сделать, – это быть с ним помягче.

Как я поступила? Я послала ему такое путаное сообщение, что он, наверное, не знал, что подумать.

Я перегнулась через стол, нежно поцеловала его у левого уха и прошептала:

– Я очень люблю моего Томми. А потом взяла счет и сказала:

– Плачу я. Проводите меня домой, и я дам вам что-нибудь, к чему прикасалась Сельма.

Возвращение по Бленхейм-кресчент было сплошным мучением. Он не произнес ни слова, всю дорогу показывал угрюмого Макса, а когда я бросилась к себе и, вернувшись, сунула ему в руку кассету Сельмы, взял ее и молча побрел дальше. Я зашла в дом. Лучше бы я поставила его на место, а не целовала. Особенно я об этом пожалела, когда заметила у окна Сельму. Должно быть, она видела, как я отдала ему коробку от кассеты. Она бросила на меня единственный взгляд, и мне стало не по себе.

Но я сказала Максу правду. Дело в том, что я заново влюбилась в Томми, когда он приходил в начале недели. Через какое-то время он позвонил в дверь и сказал:

– У меня мама в машине. Прости, что не предупредил, но хорошо бы ты сейчас поехала с нами в Ислингтон.

Я схватила пальто и бросилась за ним на улицу. Я вдруг поняла, что больше всего хочу сейчас помочь Томми.

ГЛАВА 21

Бедняжка Норин была очень слаба и едва смогла выдавить чуть заметную улыбку, когда я села в машину. По дороге в Ислингтон мы застряли в пробке, она заснула, и когда мы подъехали к ее маленькому домику на Бьюдли-стрит, Томми на руках вытащил ее из машины и понес внутрь, как младенца.

Что бы он делал без меня? Он совершенно не подготовил дом к возвращению матери. Не купил продукты, даже не застелил постель. Просто свалил свои вещи в кучу на полу комнаты для гостей. Мы устроили Норин на диване, накрыли пледом, и я отправилась бродить по дому, составляя список дел. Наконец повернулась к Томми:

– Знаешь, будет разумнее оставить ее на первом этаже. – Крошечный домик стоял в ряду бывших коттеджей ремесленников (во всяком случае, я считала их таковыми). Единственная ванная комната находилась на первом этаже, а на втором были две спальни. – Иначе каждый раз, чтобы сходить в туалет, ей придется сражаться с лестницей.

Итак, мы отнесли узкую кровать в гостиную в форме буквы Г и поставили у окна, чтобы Норин могла смотреть на улицу. Томми вернулся на работу, а я отправилась в магазин. Весь вечер я провела за стряпней.