Как - [80]

Черт возьми, ты иногда совсем как чокнутая. В мире есть тысяча куда более важных вещей, о которых тебе стоит беспокоиться, и еще тысяча — прежде чем ты дойдешь до той тысячи.

Где-то раздался шум — кто-то хлопнул дверью или окном; этот звук заставил меня остановиться. Она вздохнула, закрыла глаза и снова привалилась головой к изголовью кровати. Мне даже почудилось, что ей слегка полегчало. Да, сказала она. Было очень мило с твоей стороны, Эш, выбраться ко мне по такому пустяковому делу. Извини, что потревожила тебя в такое бесчеловечное время суток.

На нее взирали сверху вырезанные ангелы, поглядывали и на меня — дешевые, соблазнительные. Я круто развернулась. Я тупо поехала домой на велосипеде, не тормозя на красный свет, мчась напролом по мокрым улицам, злясь на ее бледное лицо, стоявшее у меня перед глазами, и мной овладевало чувство, разливаясь, будто чернила или кровь по хлопковой ткани, что я неправильно истолковала ее ответ. Я что-то упустила — упустила корабль, упустила автобус, упустила самое главное. Хуже того, когда я приехала домой, оказалось, что запах ее духов насквозь пропитал меня. Я ощущала его даже сквозь вкус зубной пасты. Я бросилась на кровать, как была, мокрая от дождя, закрыла глаза, но запах не уходил — одуряющий, химический. То, чему не бывать никогда, как обычно, не давало мне уснуть, преследовало меня во тьме, ифиво терзало, разрывало мою плоть в клочья.

Я просочилась в большую аудиторию вместе с остальной толпой. Табличка на вращающейся двери гласила: «Тело текста III»; значит, я попала куда нужно. Я уселась с краю, на ступеньках, и когда она вошла и направилась к кафедре, у меня сжалось горло от этого ее запаха, от этого дорогого невидимого обещания, которое оставило за собой след в воздухе.

*

Она шагнула к подиуму; я спряталась за головой студентки, сидевшей впереди, — так, на всякий случай, хотя понимала, она меня не заметит, я же знала, что она близорука, знала такие вещи, каких не мог знать никто из сидевших в аудитории, знала о ней все. Я смотрела на нее, а она сделала нечто такое, чего я даже вообразить раньше не могла: едва слышным покашливанием заставила сотню голов, сидевших в зале, повернуться в ее сторону, — и они повернулись. А потом ее голос — спокойный, рассудительный, затем напряженный, язвительный, почти пародия на тот голос, что я знала, сотряс воздух и воспарил над головами и руками, уже принявшимися старательно записывать за ней. Девушка, сидевшая рядом, толкнула меня под локоть: поинтересовалась, не нужна ли мне бумага, протянув листок, и я зажала его в руке.

Она сияла, будто металл, вращавшийся на свету, будто подброшенные ножи. С искрением швыряла в воздух слова, имена, ссылки, длинные сложные цитаты на всяких языках, словно — словно кто? — словно какой-нибудь жонглер, метатель тарелок, каких можно увидеть по телевизору: она подбрасывала свои слова одно за другим, и они вращались в воздухе, их было такое множество, что казалось немыслимым, что она сумеет удержать их одновременно; поглядите, какая я ловкая, как бы говорила она, и поглядите, как я уверена в себе: ни одно из моих летучих слов не упадет и не разобьется. Она писала; потом щелкнула переключателем машины, и слова высветились на стене позади нее; она провела между ними соединительные линии. Слова как Действие. Главенство Текста. Текстуальное Взаимодействие. Структура Текста. Рождение Текста. Чистый Текст. Порча Текста. Но Текст никогда не умирает, сказала она, потому что, к счастью для него, он никогда и не был живым! Она вывела от руки маленькие кавычки вокруг слова «живой», и девушка, сидевшая рядом со мной, засмеялась, очарованная, как и все остальные слушатели, и записала эту фразу. Потом все встали, начали собирать свои книги, и когда мне снова стала видна кафедра, я поняла, что она ушла, неизвестно куда.

Но я запомнила, что она говорила. Что язык — это бессмыслица, что слова — просто набор случайных шумов. Двадцатый век, говорила она, стал, как никогда раньше, веком доказательства, потому что он стал — больше, чем когда-либо прежде, — веком спорных смыслов. Но поскольку язык — это исключительно действие, представление, поскольку слова по природе своей — выдумка, они никогда не выражают ничего, кроме призрака правды. Призрак правды. Девушка, сидевшая рядом со мной, все это старательно записывала; она подчеркнула фразу язык не реален, а внизу вся страница у нее была изрисована: дерево, собака, рожица, цветы, абстрактная паутина из пересекающихся линий. Надевая куртку, она повернулась ко мне. Просто фантастика, а? — сказала она.

Я взглянула на свой листок бумаги и увидела, что сплошняком исписала поля ее именем — повторяясь, оно сбегало сверху вниз по всей странице. Я прикрыла листок ладонью, чтобы та девушка случайно не заметила. Да, согласилась я, верно. Девушка с любопытством в меня всматривалась. А ты не в библиотеке работаешь? — спросила она. Разве на лекции можно приходить тем, кто просто работает в библиотеке?

На железнодорожной станции ремонтировали старое кафе, снимали вывеску со словами БИСТРО «КВЕНТИНЗ». У входа была свалена целая груда новеньких стульев, сделанных из блестящих металлических трубок. Я села на пол у стены, оперлась рукой на только что снятую старую вывеску. КАФЕ СЭНДВИЧИ ГОРЯЧИЕ ЗАКУСКИ МОРОЖЕНОЕ. Я обратила лицо к солнцу. У работяг было включено радио, передавали «Стив Райт после полудня», безумные радиоголоса вопили друг на друга, верещали или хлопали, и музыка перепрыгивала от жалкого мастерства до пастельных тонов, до «Моррисси»