Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому! - [19]

Сонька, сглатывая слезы, одевалась. Я мельком бросила на нее взгляд, после чего сурово спросила:

— Когда анализы будут готовы?

Женщина взглянула на меня из-под очков, после чего попросила:

— Вы присядьте.

Я села и вопросительно на нее уставилась.

— Девушку я осмотрела, и дело в том, что половых контактов она не имела.

Я задумалась, вспомнила текст объявления и, с трудом произнося слова и коря себя за ханжество, спросила:

— Вы в этом уверены?

Врачиха посмотрела на меня как солдат на вошь, неодобрительно так очень на меня посмотрела, и сухо ответила:

— Девственна ваша подопечная. Очень редкое, надо сказать, явление, в ее-то возрасте.

— Вы уверены? — весьма неуверенно повторила я.

— Абсолютно! — отрезала та.

По дороге обратно Сонька со мной не разговаривала. Молча отворачивалась, глядела в окошко и ревела.

— Может, в пиццерию заглянем? — пыталась я ее улестить.

Сонька хранила молчание.

— Сонь, хочешь в магазин заглянем, чего хочешь тебе куплю? — тоскливо вопрошала я.

Ответа не было.

Смутно я чувствовала, что я здорово накосячила.

Дома надрывался телефон. Я подумала, сняла трубку, и услышала открытым текстом:

— Але, а че, скока минетик будет стоить?

— Нискока, — передразнила я говорящего, — если сам его себе сделать ухитришься.

И едва я нажала на кнопку отбоя, как тут же телефон вновь запиликал.

— Алло! — раздраженно рявкнула я.

— Маняша! — ледяным голосом сказала мать. — Как ты со мной разговариваешь!

— Мам, извини, у меня тут запарки, — виновато произнесла я.

— Маняша, ты должна немедленно ко мне приехать, — не терпящим возражения голосом велела мать.

— Сейчас — не могу! — твердо произнесла я. — У меня с Сонькой проблемы кой — какие.

— Значит, не приедешь? — почти спокойно произнесла мать.

— Мам, ну я правда не могу.

— Ну что ж, раз тебе чужие люди дороже матери…, — как-то задумчиво сказала она и отключилась.

Вот черт! Спокойной жизни мне теперь маменька долго не даст. Неповиновения она не терпит. Я вздохнула, отключила звук на телефоне и пошла к Соньке в комнату. Та, разумеется, глотая слезы паковала чемоданы.

— Сядь, — велела я ей.

Она упрямо делала вид что слепоглухонемая.

Я порылась в сумке, достала объявление и подала ей.

— Это как ты объяснишь?

Сонька машинально взяла бумажку, прочитала, вскинула на меня огромные невинные глазищи и зарыдала в голос.

— Ты чего? — недоуменно спросила я.

— Это что, про меня, да? — сквозь рыдания спросила она.

— Ну так, получается, — вздохнула я, села около нее и принялась гладить по головке. — Да не реви ты, дурочка. Подставили тебя или у тебя проблемы? Говори, решать будем.

Сонька самозабвенно порыдала еще минут десять на моей груди, после чего кое — как выдавила:

— Это Колька Чемакин, он обещал…

— Что обещал гадкий Колька? — терпеливо выспрашивала я.

— Что устроит мне, — рыдала она.

— Чего именно устроит? — напирала я.

Сонька утерла лицо моим топиком и наконец сбивчиво пояснила:

— Колька — он с пятого курса, и пристает ко мне. Приставал, приставал, а потом сказал, что раз не хочу по хорошему — будет по плохому, и он мне устроит…

— Ясно, — вздохнула я. — Обещался отомстить за невнимание.

Сонька сквозь слезы закивала.

Не, каков мерзавец!

— Сонька! — решительно сказала я. — Не реви! Телефон или адрес его знаешь?

— Телефон, — подняла она на меня несчастные глазищи, — он мне его на тетради по социологии написал. Тетя Магдалина, ну вы же все можете….

— Сонька, — перебила я ее. — Во-первых — я тебе не тетя. Я тебе сестра двоюродная! Во-вторых — хватай свою тетрадку и пошли ко мне в спальню!

— Поможете? — жалобно спросила она.

— Ясен пончик! — кивнула я. — Сейчас мы с тобой ему такую пакость устроим!

Сонька утерла слезы и радостно заулыбалась.

И работа закипела.

В спальне, около компьютера, я на миг замерла, обдумывая свою страшную мстю, после чего открыла ворд и принялась рисовать объявление.

«Недорого продам, — вдохновенно писала я, — Мешок анаши. Посредникам просьба не беспокоить. Телефон…»

— Сонька! — подняла я глаза. — Какой там, говоришь, телефон-то у этого козлика?

— 2548617, — с готовностью ответила она.

Я, пакостно улыбаясь, отстучала цифры, впечатала их в «бороду» на краю объявления, на минутку задумалась и добавила: «Спросить Колю». Вот так-то, милый!

— Сонька, хватай ножницы! — велела я, выводя свое творчество на печать.

Принтер ожил, начал весело плеваться бумагой, я оставила Соньку разрезать листы пополам, а сама пошла звонить тете Капе, материной подружке. Они живут рядом, на одной площадке, и та наверняка должна знать, чего с ней приключилось.

Тетя Капа взяла трубку после третьего звонка.

— Здравствуйте, это Маша, — представилась я.

— Ой, как хорошо, что ты позвонила, — сходу затараторила та.

— А что случилось? — нахмурилась я.

— Слушай, с матерью что-то странное творится, — зашептала тетя Капа в трубку.

— А поконкретнее?

— Ой, страсти сегодня были! — вдохновенно принялась вещать та. — В общем, прибегает мать твоя ко мне сегодня, и лица на ней нет. Говорит, прихожу из булочной — а на кухонном столе стоит парень на четвереньках, увидел ее и ка-ак зарычит на нее!

— Чего — чего он сделал? — донельзя пораженная, переспросила я.

— Зарычал!