Как работают над сценарием в Южной Калифорнии - [21]
Из сказанного, вообще говоря, следует, что экспозицию необходимо растягивать на как можно более долгий срок, на максимально возможное количество сцен. Если дразнить любопытство зрителя, выдавая ему кусочки информации, которую он желает узнать, это скажется на заинтересованности зрителя в героях и том, что они делают. Использование действий, позволяющих аудитории переживать их вместе с героями, и параллельно выяснить для себя «кто, что, где, когда и почему» отдельных персонажей — самый удобный способ введения экспозиции.
Эффективный метод, облегчающий восприятие экспозиции, — использование юмора, в идеале в связке с конфликтом. Например, в «Китайском квартале» Джейку необходимо узнать, кому принадлежит вся земля в долине, стоящей в центре загадочных событий. Он приходит в архив мэрии и принимается искать интересующую его информацию в межевых книгах — потенциально весьма скучная сцена, хоть и необходимая для расследования, проводимого Джейком. Когда он просит книги у назойливого и нетерпеливого клерка, между ними назревает конфликт. Нежелание клерка выдавать информацию приводит Джейка (и нас вместе с ним) к необходимости что-то делать. Когда Джейк просит линейку, мы поначалу не понимаем, что он собрался делать. Но когда маленькая хитрость удается и клерк побежден, нас это радует и смешит. А заодно мы получаем и всю информацию, которую нам нужно, вместо скучной сцены — человек листает книгу, — она превращается в забавный и запоминающийся момент, и мы проникаемся еще большей симпатией к Джейку и сильнее им восхищаемся.
Неопытный сценарист часто старается нагрузить экспозицией самое начало сценария. Это ведет к статичному, неподвижному началу, от которого зрителю становится скучно еще до начала какого-либо действия. Куда более выигрышная тактика — дать намеки и по кусочкам выдавать информацию, создавать и тут же разгадывать маленькие загадки и ребусы. То, что герои отрицают, и то, где сталкиваются интересы нескольких героев, может стать отличным способом экспозиции. Все это — способы заставить аудиторию думать о происходящем на экране (а следовательно, и соучаствовать), чтобы понять, что стоит за тем или иным событием или поступком.
Вот несколько простых правил, которых необходимо придерживаться при применении экспозиции:
1. Исключайте элементы экспозиции там, где в этом нет необходимости: например, если что-то и так скоро выяснится по мере развития сюжета.
2. Нагружайте экспозицией сцены, где присутствует конфликт и по мере возможности юмор.
3. Растягивайте экспозицию на максимально возможное число сцен, выдавайте нужную информацию в подходящих сценах в момент наивысшего драматического напряжения.
4. Выдавайте информацию пипеткой, а не половником — это именно тот случай, когда скупость оправдана.
Создание образа. Цели персонажа и построение сюжета. Характеристики персонажа. Второстепенные персонажи
Если вы создаете героев ради сюжета — очень вероятно, что они у вас будут плоскими, стереотипными и безжизненными.
Том Рикман
Образы и сюжет на экране взаимозависимы; связывает их друг с другом цель — то, чего хочет тот или иной персонаж. Цель персонажа — это и есть основа, на которой строится и облекается плотью каждый герой. Цели определяют ход событий и являются ключом к пониманию героев и их поведения. Даже больше — конфликт целей разных персонажей ведет напрямую к синтезу сцен сюжетной линии истории. Автор должен позволить персонажам последовательно пробовать разные способы достижения своих целей, тогда в итоге он получит сюжет.
В «Касабланке» Рик с самого начала обозначает свою цель: «Не стану брать ничью сторону». Рик абсолютно не хочет ни во что вмешиваться; и именно его позиция «личного невмешательства» и является причиной основных событий истории, по мере того как его желание не вмешиваться подвергается все большему прессингу со стороны окружающих. В «Рокки» цель самого Рокки — достойно выступить на ринге против чемпиона-тяжеловеса. От этой цели зависит то, как разворачивается сюжет и раскрываются характеры героев. В фильме «Четыреста ударов» Антуан хочет найти свое место в мире — хочет туда, где он станет желанным, где его станут ценить. Попытки воплощения этой цели показывают, каким он может быть проказником, открывают его мятежную, беспокойную душу, но главное — эти попытки помогают создать ту последовательность событий, которая и образует сюжет фильма.
Есть большой набор внешних черт характера, которые нужно описать, чтобы появился интересный персонаж: язык, манера говорить, одежда, жесты, физическое состояние, манеры и т. д. Однако ключевым фактором все равно будут цель и средства ее достижения. Из этого главного и основополагающего элемента следуют и менее важные аспекты личности, причем в какой-то степени эти менее важные аспекты могут определяться даже не автором сценария, а уже во время съемок — интерпретацией актера или режиссера. Но сценарист обязан определить главную силу, определяющую поведение героя, и только тогда актер сможет дополнить образ своей интерпретацией. Так что совершенно ясно, что, создавая персонажей, необходимо постоянно, в каждой сцене, держать в памяти их цели.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».