Как работают над сценарием в Южной Калифорнии - [145]

Шрифт
Интервал

Прошло двадцать лет — и вот уже другой будильник будит Катю, теперь уже почти сорокалетнюю женщину. Она живет в хорошей квартире, а Александре уже почти двадцать. Скоро выясняется, что у Антонины трое детей, Николай лысеет, но по-прежнему добряк. Потом нам показывают мрачную и неубранную квартиру, в которой одиноко живет несчастливая Людмила. Сергей приходит к ней занять денег: оказывается, что он спивается и уже неоднократно занимал у нее. Она выгоняет его, но он настолько отчаялся, что ударил ее, после чего взял отданные ему «последние копейки» и ушел. Николай и Антонина, радостные, идут на свою работу, а несчастная Людмила — на свою, в химчистку, которую, однако, в тот день посетил генерал. Она с ним заигрывает, но тут появляется его неприятная, с визгливым голосом, жена. Людмила тут же объявляет, что из нее вышла бы отличная генеральская жена. Она совсем не изменилась. В это время фанаты Сергея, который живет на остатках былой хоккейной славы, покупают ему выпивку.

Мы узнаем, что Катя прошла весь путь по карьерной лестнице большого предприятия и теперь управляет им строго, но справедливо. Она заседает в райсовете и приходит в клуб, нуждающийся в финансировании. Оказывается, что одиноких женщин куда больше, чем мужчин, и Кате, как незамужней, предлагают помощь. Она отказывается и заезжает за своим любовником Олегом. Сначала он кажется неплохим, но оказывается, что он женат, встречаются они у него на квартире, пока жена в отъезде, а он еще и трусоват. Он не любит ее, и Катя рвет с ним отношения, уезжает. Покупает сама себе цветы и снова плачет перед сном.

Отправившись летом провести выходные на даче Николая и Антонины, Катя и Людмила видят, какую простую и добродетельную жизнь ведут их подруга с мужем, и спорят на эту тему. Но обе соглашаются, что настоящие мужчины — исчезающий вид. Среди прочего мужчины не хотят, чтобы женщина была успешнее их. Является Сергей — он трезв и обещает вернуть бывшей жене все деньги, которые занимал. Он наконец уезжает из большого города, который так неласково с ним обошелся. Три женщины поют грустную песню о мужчинах и обсуждают взросление, потом Антонина вдруг говорит, что настоящего мужчину женщина создает сама, что готовых не бывает.

В электричке на пути в Москву Кате встречается Гоша, мужчина лет сорока. Он нахрапист, но довольно мил, и «видит» в Кате то, что есть на самом деле, ошибаясь только тогда, когда решает, что она — профсоюзная активистка. Она не спешит его разубеждать. Гоша рассказывает ей об идиллическом пикнике и приглашает на следующий такой же, потом подвозит домой на такси. Когда Катя на следующий день приезжает домой с работы, он ждет у подъезда, напрашивается к ней в гости, на что она, повинуясь минутному порыву, соглашается. Он впечатлен ее квартирой, откровенен с Александрой, которую тут же привлекает к работе — помочь приготовить Кате ужин. За ужином он серьезно просит Катю выйти за него замуж, но с оговоркой: они знакомы всего сорок четыре часа, а нужно пять дней, чтобы лучше узнать друг друга. И мать, и дочь сочли его забавным и обаятельным. Гоша приглашает обеих на воскресный пикник и исчезает.

Воскресным утром Гоша будит Александру и Катю и тащит их на пикник. Его друзья готовят шашлык, играют на гитарах, а вокруг бегают их собаки, пока хозяева дружно расхваливают Гошу. Все кажется совершенно идиллическим, даже Гоша это замечает, но потом признается, что солгал, что это сборище по случаю его дня рождения, который у него на самом деле зимой. И, успокоенный мыслью о том, что он слесарь, а его избранница Катя всего лишь профсоюзная активистка, Гоша раскрывает свою жизненную философию: по его убеждению, мужчина должен быть успешнее, чем женщина, которую он любит и на которой мог бы жениться. Александра и Катя мгновенно усматривают в этом большую проблему.

На завод, где работает Катерина, снова приезжает съемочная группа с телевидения, чтобы взять интервью у директора, и снова за камерой стоит Рудольф, но уже под псевдонимом. Она его узнает, ему же требуется подсказка, и он поражен тем, чего она достигла. Гоша и Катя нежатся в постели после секса и радуются, что случай свел их в той электричке. Потом они неуклюже стараются скрыть, что были в постели, от пришедшей Александры. Рудольф звонит Кате на работу и предлагает встретиться, но она сразу отказывается, но потом, помедлив, дает согласие. Он является с цветами — она желает побыстрее от него избавиться, но он хочет увидеть свою дочь. Он признается, что прожил пустую жизнь, а она говорит, что боль, которую он ей причинил, придала ей сил и помогла стать тем, кем она является.

Придя к Кате и не застав ее дома, Гоша узнает, что кавалеру Александры угрожают друзья его соперника. Он решает вмешаться и выходит им навстречу. После того как Гоша с другом побеждают хулиганов, он рассказывает Александре о римском императоре, который в разгар своего правления отказался от власти и богатства, потому что есть вещи поважнее. И признается Александре в том, что любит ее мать. Но, когда Александра рассказывает матери о драке, Катя сердится и ругает Гошу, которого очень задел ее неуважительный тон.


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.