Как работают над сценарием в Южной Калифорнии - [135]

Шрифт
Интервал

Дополнительные замечания

Отличительной особенностью фильма является нарочитый комизм эпизодов. Этот прием тем более необычен для картины, создатели которой желают донести до зрителя несколько больше, нежели просто рассказать забавную историю, поскольку предполагается, что такой фильм должен содержать дополнительную смысловую нагрузку. Нарочитые эпизоды характерны для жанра экшен, фильмов с обилием спецэффектов, картин на спортивную и военную тему, мюзиклов и комедий. Эпизод с «кукурузником» в триллере «К северу через северо-запад» — именно такой, он демонстрирует, что страху можно нагнать и посреди кукурузного поля. Очень многие эпизоды «Бриллиантовой руки» также отличает нарочитость и подстроенность, однако здесь эффект будет комическим. Например, сцена рыбалки у Белой Скалы, в принципе, не нуждалась в стольких попытках оглушить Сеню или в кадрах, где Лелик теряет водолазный костюм. Без них история бы двигалась куда быстрее, но потому, что они забавны и смешат, под них отводится экранное время. Когда надо занять и развлечь аудиторию, нет ничего лучше подобных эпизодов. К таковым относятся обе песни, ночные кошмары героев, танец Анны и летящий по воздуху автомобиль в финале.

Здесь также присутствует интересный подход к субъективности. Мы не просто видим ночные кошмары Сени и Геннадия — нам приоткрывают внутреннюю противоречивость натуры Геннадия (как в сцене, когда он теряется в лабиринте стамбульских улочек). Однако, помимо непосредственных форм субъективности, в фильме используются еще две. Во-первых, есть несколько моментов, когда звук намеренно искажается, приближая нас к тому, как чувствует себя персонаж. Иными словами, мы слышим не звуки реального мира, а то, что слышит герой. И кульминационный момент использования приема — когда мы слышим его, героя, мысли. Обычно если мы слышим мысли героя, то герой этот положительный, а мысли передаются голосом за кадром. В «Бриллиантовой руке» же мы слышим мысли Сени, Геннадия и жены Сени в разные моменты повествования. Как только звуки реального мира исчезают, заставляя ближе присмотреться к персонажу, то, что мы слышим их мысли, делает их ближе и понятнее, чего бы не случилось, если бы мы просто наблюдали за их действиями на экране.

Ирония судьбы, или С легким паром! (1975)

Сценарий Эмиля Брагинского, Эльдара Рязанова по мотивам пьесы «С лёгким паром! или Однажды в новогоднюю ночь...»

Режиссер Эльдар Рязанов

«Ирония судьбы, или С легким паром!» — двухсерийная лента, ставшая не только самым популярным телевизионным фильмом: для многих просмотр его является неотъемлемой частью празднования Нового года. Фильм, в котором на равных присутствуют и драматическое, и комическое, и романтическое начала, наглядно демонстрирует причины зрительской любви к хорошей истории: яркие, отчетливо выписанные образы, вызывающие глубокую личную симпатию у аудитории герои; необыкновенно смешной сюжет и совершенно непредсказуемый финал. Всякий раз, стоит нам подумать, что мы точно знаем, что произойдет в следующий момент, история делает неожиданный поворот. Мы продолжаем строить догадки, переживать, смеяться и плакать над сюжетом и героями.

Театральные корни «Иронии...» нет-нет да и проглядывают в фильме. От этого призвано уберечь вступление, представленное сценами на улицах Москвы, на вокзале и в аэропорту, долгие прогулки и даже эпизод в машине, заканчивающийся аварией и комической ситуацией. Несмотря на это, истоки фильма все-таки лежат в театральной пьесе и предполагают длинные сцены с одновременным участием двух, трех или четырех персонажей в одних и тех же декорациях. Однако характеры, обстоятельства, конфликт и, конечно же, остроумие преодолевают сценические рамки. У нас есть отчетливая завязка — два интеллигентных человека сталкиваются в коллизии, порожденной внешними силами, и это столкновение позволяет им раскрыть нечто новое в себе и изменить свою жизнь. В этом, а также в остроумных репликах героев и даже соперника главного героя можно отметить сходство «Иронии...» с пьесами Ноэля Кауарда, а именно с драмой «Частные жизни». Да и сам фильм в определенном смысле является доказательством тезиса о том, что «случиться может все, что угодно». Это — своеобразный ответ на вопрос о том, что могут сделать любовь и судьба с, казалось бы, вполне устроенной жизнью?

Синопсис

Первая серия

Пока Павлик ищет дорогу в лабиринте московских улиц, нас знакомят с Галей и Женей. Она хочет отпраздновать вместе с ним Новый год, и у нее, кажется, особые планы. Не совсем понимая, что это значит, он вскоре вынужден признаться, что да, собирается сделать ей предложение. Он вручает ей ключ от своей квартиры, и они строят планы на совместное празднование. Потом он звонит матери. Матери Галя не особенно нравится, однако она убеждена, что если сын сейчас не женится на ней, то не женится вообще. После чего говорит Жене, что Павлик пригласил его на традиционные предновогодние посиделки в бане. Женя решает идти, и там, встретившись с друзьями, сообщает о том, что у него есть невеста. Те тут же предлагают отметить это дело, и все крепко набираются.


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.