Как поступишь ты? - [3]
— Да что там… сойдет!
— Нет, не сойдет! — Валли схватила за край свитера и одним махом стащила его с брата.
— Разве учительница рисования не говорила вам, какие цвета сочетаются между собой и какие нет?
— Ну, говорила…
— Так к чему же она тогда говорила? — повысила голос Валли. Она открыла шкаф, достала серый свитер с красным орнаментом и подала его брату.
Волли надел свитер и… вынужден был согласиться, что серый свитер больше подходит к темно-синей рубашке. Все цвета одежды теперь гармонировали друг с другом.
— Ну, у меня два свитера. А что будет делать тот, кому выбирать нечего? — не сдавался Волли.
— В таких случаях поступают так: покупая новую вещь, выбирают по цвету такую, которая подходила бы к другим вещам, — вместо Валли ответила мама.
Она случайно услышала этот разговор, когда пришла напомнить, что пора завтракать.
— Ну а что, если я не знаю, какие вещи подходят друг к другу? — упрямился Волли.
— Надо посещать художественные выставки, слушать на эти темы беседы, проводить пионерские сборы. Да и учительница не раз тебе об этом говорила. Ну-ка, приподними свои брюки!
Смущенный Волли поддернул брюки, старательно наутюженные вчерашним вечером. На нем были яркие носки в желтую и коричневую полоску.
— Сколько раз говорила тебе, что носки по цвету должны подходить к костюму. Тебе нужно надеть синие или серые носки. Ведь на тебе синяя рубашка, синие брюки и серый свитер. Живенько смени носки!
Волли открыл шкаф и, наклонившись к своей полке, нашел несколько пар чистых, аккуратно заштопанных носков.
— Спасибо за носки, мама! — сказал Волли.
— Пожалуйста, пожалуйста, Волли, — улыбнулась мать.
Волли выбрал носки серые в синюю полоску и быстро их надел.
Но почему мама не похвалила его за наглаженные брюки? И Волли тотчас напомнил ей об этом.
— Нет, вы только посмотрите на него! Он еще хочет, чтобы его хвалили! А знаешь ли ты, что я скажу тебе, сынок? Выглаженные брюки — это примерно то же, что чисто вымытые руки! А мятые брюки с «пузырями» на коленях — это то же самое, что… ну, скажем, то же, что и грязный воротничок или непричесанные волосы. Ведь ты не ждешь похвалы за то, что волосы у тебя причесаны? — смеясь, закончила мать.
Не найдя что ответить, Волли молча последовал за нею на кухню.
На кухне их ожидала бабушка. Она стояла позади своего стула, держась рукой за его спинку. Хотя мать уже несколько раз предлагала ей сесть за стол — зачем, мол, ждать молодежь — однако с бабушкой на эту тему говорить трудно. У нее всегда один ответ:
— За стол садиться надо всей семьей сразу. Я не так уж стара и подождать могу.
— С добрым утром! — Волли поклонился бабушке, а Валли сделала никс[1].
Каждый отодвинул свой стул так, чтобы не греметь им по полу.
Мама подождала, пока сядет бабушка, и потом села сама. Дети заняли свои места после того, как села за стол мать. Брату с сестрой не один раз попадало за то, что у них не хватало терпения подождать, когда за стол усядутся старшие. Не меньше неприятностей было и из-за того, что ребята раньше других начинали есть.
Мать, а особенно бабушка твердо придерживались такого правила: приступать к еде можно лишь тогда, когда во всех тарелках есть еда. Словом, начинать есть всем сидящим за столом сразу. Право же, как-то неловко, когда тарелка твоего соседа пуста и он, глядя, как ты уписываешь за обе щеки, вынужден только слюнки глотать.
Раньше Волли думал, что все эти правила придумали бабушка с мамой. Но, дважды побывав в пионерских лагерях, он убедился, что и там требуют то же.
Сегодня на завтрак подали вареные яйца, овсяную кашу с молоком и кофе с бутербродом.
Такое меню вполне устраивало Валли. Но Волли мысленно «сморщил нос» на овсяную кашу. В их семье никогда не жаловались на еду. И дети и взрослые съедали, что подавалось на стол. Но вполне понятно, что у каждого было свое любимое блюдо. Но есть каждый день любимое кушанье просто невозможно. Ведь пища должна быть разнообразной. Только тогда наш организм получит все необходимые питательные вещества.
И, наконец, если каждый день питаться только любимым кушаньем, оно так надоест, что на него будет тошно смотреть.
Стол был накрыт белой скатертью. На столе, слева против каждого стула стояли маленькие тарелочки под хлеб, прямо — подставочка для яйца, сзади которой лежала маленькая ложечка для яйца. Здесь же рядом с ней лежала другая, побольше. Это для каши. Как и маленькая ложечка, большая ложка была обращена вогнутой стороной вверх и ручкой направо. Ложку в таком положении удобно брать со стола.
Прямо перед ложками стоял стакан для молока.
Справа от хлебной тарелочки лежал нож лезвием влево. Он нужен был для приготовления бутербродов.
Волли взял с середины стола хлебницу и стал всем по очереди предлагать хлеб. Сначала бабушке, потом маме и, наконец, Валли.
Потом мальчик положил в свою тарелочку несколько ломтиков хлеба.
Каждый, беря хлеб, благодарил мальчика. Причем хлеб брали только рукой, а не вилкой, как делают некоторые, полагая, что так, мол, культурней. Кроме хлеба, руками берут булочки, печенье, фрукты.
Поставив на место хлебницу, Волли потянулся за маслом чуть ли не через весь стол. Он навалился на стол и задел подставочку с яйцом. Та опрокинулась, яйцо покатилось по столу и свалилось бабушке на колени.
