Как подменили Петра I - [60]

Подобные быстрые симпатии и необычайное доверие посторонних людей к его персоне будут постоянно сопровождать Акундинова в его похождениях. Похоже, что он, ко всему прочему, обладал и неотразимым обаянием, перед которым едва ли кто мог устоять. Если он и был обманщиком и авантюристом, то его очарование было воистину царским…

9 ИТАЛИЯ. ПОИСК ПОКРОВИТЕЛЕЙ

Акундинов прибыл в Италию в марте. Не умея разговаривать по-итальянски, он имел при себе переводчика, отца Луку Андрейчича (видимо, серба). Отец Лука известил письмом секретаря папской Пропагады Франческо Инголи о том, что он морским путем едет из Венеции в Анкону и вместе с ним светлейший князь Московский, который направляется в Рим для поклонения папе и по своим личным делам и, не владея итальянским языком, пользуется услугами его, Андрейчича, в качестве переводчика.

27 апреля состоялся доклад об Акундинове в конгрегации Пропаганды. Члены конгрегации были заинтересованы таинственным человеком из далекой России, поэтому решили навести о нем дополнительные справки в Инквизиции, куда стекались дела об иноверцах. Через два дня, 29 апреля, последовало и другое решение: было определено составить записку об Акунди-нове и направить ее кардиналу Спада. Записка, скорее всего, была в пользу его, потому что через некоторое время Акундинов удостоился аудиенции у папы Иннокентия X.

В прошении на имя папы, которое Акундинов, как можно предположить, и произносил вслух перед понтификом, говорится следующее:

«Всеблаженнейший отец!

Захваченный в плен в сражении с татарами, я был отвезен в Константинополь и, будучи передан под надзор Асалах-паши, жил у него; но через год моего стража лишили жизни, удавив, и я воспользовался этим, чтобы вырваться из варварских рук, и спасся в землях христианских. Хотя я родился и воспитан в слепоте схизматической греческой веры, тем не менее я всегда горячо желал быть принятым в лоно святой матери католической апостольской Римской церкви, жить и умереть в ней, и теперь, когда Господу угодно было освободить меня из плена, исполнить свое желание и прийти в Рим и пасть ко священным стопам вашим, Святой отец! Молю принять меня, дать отпущение в прежних грехах и пожаловать Своим благословением, обещая приложить все старания к тому, чтобы вывести народ свой ко свету истинной веры»[45].

Прошение это написано собственноручно Акундиновым, и на итальянском языке. Следовательно, он за два-три месяца в совершенстве овладел не только устной, но и письменной речью. Такие способности достойны восхищения!

Да, конечно, в этом прошении чувствуется изрядный религиозный цинизм Акундинова: он с легкостью меняет одно вероисповедание на другое, раздает папе едва ли выполнимые обещания обратить свой народ в другую веру, хулит веру предков. Все это так, но не надо забывать и о том, что он был одинок, гоним, не имел каких-либо, даже самых скромных средств к существованию. Возможно, все это пусть и не оправдает его, но хотя бы несколько объяснит его поступки.

Римский период жизни Тимошки отмечен большим количеством сохранившихся его писем, которые свидетельствуют о его активных поисках новых друзей и влиятельных покровителей. Каким-то образом он и здесь оказывается в центре политической жизни и добивается того, что с ним считаются.

«За это время ему удалось приобрести влиятельные связи. Тимошка имел возможность посылать Костке письма через испанского посланника, которого называет своим покровителем. Он ходатайствовал за важного доминиканца перед генералом его ордена; переписывался с поверенным курии и дубровицким консулом в Анконе, Сторани, каким-то видным лицом Перони и дубровицким дипломатом Бобали; он состоял в сношениях с польским князем, с которым ранее встречался в Венеции»[46].

За этот период известно, кроме писем на русском и итальянском, семь писем на сербском языке, которые Акундинов адресовал в Сербию своим новым друзьям. Этот язык он выучил проездом, во время пребывания в монастыре Морач.

10 ГЕРБ И СТРАННЫЕ ГЕРАЛЬДИЧЕСКИЕ СИМВОЛЫ

Ко времени пребывания Акундинова в Италии относится благодарственное письмо, адресованное некоему Анастасию Милярду, жителю Венеции. В витиеватых выражениях благодарил его Тимошка за то, что тот «добро творя нам путешествователям».

На этом письме сохранился оттиск печати Акундинова, которая весьма и весьма примечательна. Она представляет собой геральдический щит с императорской короной и королевской лилией. Особенно интересен щит, на котором изображен мусульманский полумесяц со звездой, мальтийский или тамплиерский крест и подсвечник. Внизу щита помещен всадник с саблей, сражающийся со львом (см. приложения 1, 2).

К сожалению, на печати нет легенды, т. е. письменного сопровождения, которое могло бы несколько прояснить значение всех этих странных символов. Но в целом, как можно предположить, печать соответствует личному гербу Акундинова, которым его удостоили (или же он сам его придумал) в Польше.

Гербы были обязательным элементом польской дворянской культуры, имели подробно разработанную и ясную символику. У нескольких аристократических родов Польши на гербах имелся полумесяц со звездой, и это должно было говорить о том, что основатели этих родов происходили из мусульман. Но что хотел сказать Акундинов, помещая этот символ в центре своего герба? Что обстоятельства на некоторое время заставили его быть мусульманином? Вряд ли этим стоило гордиться в христианских государствах. Может быть, это был намек на то, что его предки происходили из исламских стран?