Как писать о современном искусстве - [50]
♦ сухое (и безупречно составленное) перечисление технических характеристик;
♦ развернутую подпись;
♦ статью среднего размера;
♦ целую книгу.
Содержание аннотации нередко дополняется экспертными мнениями:
♦ приглашенных историков искусства;
♦ представителей фонда, управляющего наследием художника;
♦ представителей галереи, представляющей интересы художника;
♦ самого художника.
В аукционных каталогах редко встретишь новаторское искусствоведческое исследование; аннотации, которые в них публикуются, должны предоставлять читателю идеально точную информацию, подкрепленную ссылками на источники. Аннотация к лоту – это не просто содержательный текст по искусству: она, говоря юридическим языком, служит due diligence – обеспечением должной добросовестности.
Обеспечение должной добросовестности (due diligence) – необходимая, надлежащая или подобающая тщательность, особенно в том, что касается мер, позволяющих избежать правонарушения; детальная оценка чего-либо, проводимая потенциальным покупателем или от его имени.
Оксфордский экономический словарь
Таким образом, исследовательская работа должна быть проведена безупречно, а сведения получены:
♦ из непосредственной экспертизы компетентных инсайдеров;
♦ из полного научного каталога работ художника – catalogue raisonneґ (если таковой существует);
♦ из надежных публикаций музеев, университетских издательств или авторитетного дилера, давно работающего с художником;
♦ из обоснованных свидетельств автора произведения.
Аннотация к лоту – это компиляция неоспоримых фактов, иногда сдобренная превосходной оценкой.Фактические сведения, приведенные в аукционном каталоге, – технические данные вроде материалов и размеров, история бытования произведения (провенанс и выставки), список литературы о нем, суждения художников или критиков с указанием источников – тщательно перепроверяются всеми исследовательскими средствами и считаются наиболее надежной исторической информацией, пригодной для использования в научной работе. Все приметы теоретизирования, академического жаргона и глубокомысленного комментария, в котором может прозвучать ваша личная интерпретация, здесь исключены. И тем не менее аннотация к лоту не должна читаться как сухая энциклопедическая статья или научный трактат; желательно, чтобы она была легкой и увлекательной, содержала уместные цитаты и интересные факты, связанные с созданием произведения, его выставочной историей или бывшими владельцами. Все это в той или иной степени служит подтверждениюкомплексной– коммерческой, исторической, интеллектуальной и символической – ценности лота. И здесь вы оказываетесь перед каверзным вопросом: за счет чего возрастает ценность произведения? Существует даже отдельное, и весьма успешное, направление в науке, изучающее одну из доминант текущей истории искусства – расширение вселенной взаимоотношений между искусством и деньгами>[90]. Согласно Ноа Хоровицу, эксперту по арт-рынку и автору книги «Искусство сделки: современное искусство на глобальном финансовом рынке» (2011), стоимость произведения искусства имеет три базовые составляющие: экономическую, критическую и символическую>[91]:
♦ экономическая стоимость – это текущая цена произведения;
♦ критическая стоимость – это степень его уникальности (в истории искусства в целом, в истории данного вида искусства и в творчестве художника);
♦ символическая стоимость – это социальный престиж произведения.
Первая, экономическая, стоимость лота устанавливается экспертами арт-рынка и указывается в каталоге как эстимейт (предварительная оценка). Основное содержание текста аннотации к лоту посвящено второй стоимости – критической. Третья, символическая, стоимость также занимает в аннотации важное место, но она колеблется под влиянием того, что Хоровиц называет «мягкими переменными»>[92]. Что именно решит судьбу сделки, когда она дойдет до стадии учета символической стоимости, предугадать невозможно: возможно, произведение окажется непременным дополнением к уже существующей коллекции, частной или публичной; возможно, оно будет сочтено выгодной инвестицией; возможно, покупатель увидит в нем решение проблемы голой стены в лестничном проеме своего дома или, наконец, просто почувствует себя гордым и счастливым благодаря покупке. Символическую стоимость может повысить забавный случай из истории создания произведения или его последующего бытования. В аннотации к лоту, основанной на тщательно проведенном исследовании, необходимо соблюдать баланс: она не должна напоминать сухую научную работу, но не должна быть и агрессивным призывом покупателей.
Аннотация к лоту часто начинается с «лида» – сжатого и звучного изложения сути текста. Нынешние аукционные каталоги не лишены внешнего сходства с глянцевыми журналами: в них есть репродукции на целый разворот, врезки с крупно набранными цитатами, призванными бросаться в глаза и в конечном счете способствовать продажам. Идеальная аннотация в таком издании должна быть ясной, свободной от специальной лексики, информативной и увлекательной.
Борьба с Шевыревым, провозглашавшим, что литературе нашей для преуспеяния нужно равняться на «светскость», на тон высшего общества, составляет основное содержание этой статьи. Но она дополняется полемикой по историко-литературным вопросам. Шевырев призывал к отказу от всяких общих методологических предпосылок, философских теорий в области литературы. С его точки зрения история литературы должна быть эмпирическим изложением фактов. Надеждин, опровергая Шевырева, ведет борьбу против этой «странной предубежденности против мыслительности».
В письме к Боткину от 14 марта 1842 г. Белинский писал: «Статьею о Майкове я сам доволен, хоть она и никому здесь особенно не нравится, а доволен ею я потому, что в ней сказано (и притом очень просто) все, что надо, и в том именно тоне, в каком надо было сказать».
«…Почему же особенно негодует г. Шевырев на упоминовение имени Лермонтова вместе с именами некоторых наших писателей старой школы? – потому что Лермонтов рано умер, а те таки довольно пожили на свете и успели написать и напечатать все, что могли и хотели. Вот поистине странный критериум для измерения достоинства писателей относительно друг к другу!…».
Рецензия – первый и единственный отклик Белинского на творчество Г.-Х. Андерсена. Роман «Импровизатор» (1835) был первым произведением Андерсена, переведенным на русский язык. Перевод был осуществлен по инициативе Я. К. Грота его сестрой Р. К. Грот и первоначально публиковался в журнале «Современник» за 1844 г. Как видно из рецензии, Андерсен-сказочник Белинскому еще не был известен; расцвет этого жанра в творчестве писателя падает на конец 1830 – начало 1840-х гг. Что касается романа «Импровизатор», то он не выходил за рамки традиционно-романтического произведения с довольно бесцветным героем в центре, с характерными натяжками в ведении сюжета.
«Кальян» есть вторая книжка стихотворений г. Полежаева, много уступающая в достоинстве первой. Но и в «Кальяне» еще блестят местами искорки прекрасного таланта г. Полежаева, не говоря уже о том, что он еще не разучился владеть стихом…».
«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…».