А окрестившись и оженившись в Херсонесе уже крещеный Владимир не забыл«…взял и сосуды церковные, и иконы на благословение себе» — промыл то есть на иконы и драгоценности Херсонесские церкви. Да — еще какие-то медные статуи в городе увидал, и, махнув рачительной рукой велел захватить — взяли и их в Киев — а пусть будут — стоят, кушать не просят. И на насыпанной осажденными горе велел церковь поставить. «Корсунь же отдал грекам как вено за царицу.» А еще он мог отдать как вено за царицу те корабли, на которых царица со свитой к нему приплыла. Короче, показал себя пресветлый князь хозяйственником рачительным и мудрым.
Всю дружину, ходившую с ним в поход, князь, видно окрестил еще в Херсонесе — Очень к месту пришлись тут сказанные им после прочтения Анастасовых каракуль на стреле слова — Если сбудется это — Крещусь. Ну не мог он после эдаких слов не крестится. Как же — князь, и слово не сдержит. Ну, а куда князь — туда и дружина.
А когда они в Киев вернулись, все было просто. Объявил князь — «Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый или бедный, или нищий, или раб — да будет мне враг.» И «Услышав это, с радостью пошли люди…» А куда ж им было, против князя с дружиной деваться?
