Как он похож на ангела - [45]

Миссис Хейвуд приняла в дверном проеме позу манекенщицы и сообщила:

— Конечно, я никогда не позволяла себе распускаться. Не понимаю, почему многие женщины перестают за собой следить после пя… сорока. Я всегда всем говорю: человек — это то, что он ест.

Если миссис Хейвуд питалась полынью и желчью, то говорила чистую правду.

— Жаль, что я опять не застал мистера Хейвуда. Он будет на работе позже?

— Нет. Джордж на Гавайях. — Она была явно недовольна как переменой темы, так и отъездом Джорджа. — По совету врача. Какая глупость! Холодный душ и гимнастика — вот что ему надо. Но вы же знаете врачей. Когда они не в состоянии вылечить пациента, то советуют сменить климат. Вы друг Джорджа?

— Я хотел обсудить с ним одно дело.

— Не знаю даже, когда он вернется. Вдруг сорвался с места и улетел. Я узнала о поездке, только когда он купил билет, потому и не смогла вмешаться. Подумайте: тратить столько денег, и из-за чего? Из-за того, что какой-то идиот велел ему ехать на Гавайи. В Сан-Феличе, между прочим, климат такой же. Я не самый здоровый человек на свете, но не бросаю деньги на ветер, а просто ввожу в свой рацион побольше белков и витаминов и делаю дополнительные упражнения. Вы верите в силовую гимнастику, мистер Куинн?

— Да, конечно!

— Я так и подумала. Вы хорошо выглядите.

Она сменила позу манекенщицы на позу олимпийской чемпионки и с надеждой взглянула на Куинна в ожидании следующего комплимента, который он не сумел из себя выдавить.

— Вы не знаете, каким рейсом улетел ваш сын?

— Нет. А что?

— Я думал, может, вы видели билет, который купил мистер Хейвуд.

— Он помахал у меня перед носом каким-то конвертом — только чтобы позлить, поэтому я сделала вид, что мне все равно. Я не позволяю окружающим вовлекать себя в вульгарные ссоры, это губительно для сердца и артерий. Я просто выражаю свою точку зрения и отказываюсь вести дальнейшие разговоры. Джорджу прекрасно известно, как я отнеслась к его поездке. На мой взгляд, это пустая трата времени и денег, и я ему прямо сказала, что если его действительно волнует здоровье, то нужно побольше сидеть вечерами дома и поменьше бегать за женщинами.

— Мистер Хейвуд не женат?

— Его жена умерла много лет назад. Ничего удивительного. Она была слабовольной, болезненной особой, жизнь ей была в тягость. После ее смерти все женщины Чикото кинулись на Джорджа как сумасшедшие. По счастью, у него есть я, и разоблачить их пошлые уловки мне труда не стоит. Сам он наивен, как ребенок. Вот последний пример. Несколько дней назад ему позвонила, скажем так, знакомая и сказала, что хочет немедленно его видеть по поводу полученного ею загадочного письма. Я все слышала, потому что случайно сняла трубку с другого аппарата. Загадочное письмо, как вам это нравится? Ребенку ясно, что это предлог. Но Джорджу — нет. Несмотря на кашель, он выскочил прежде, чем я успела вмешаться и объяснить, что даже если она говорит правду, это неприлично! Люди нашего круга не получают загадочных писем! Когда я позже стала его расспрашивать, он на меня накричал. Боже, как тяжело быть матерью в наш век, когда женщины забыли о нравственности!

Внезапно она улыбнулась, сверкнув зубами, слишком ровными и белыми, чтобы принадлежать ей хотя бы полжизни.

— А вы милый человек, мистер Куинн. Давно живете в Чикото?

— Я приезжий.

— Как жаль! Я думала, вы зайдете как-нибудь поужинать к нам с Джорджем. Мы едим простую, здоровую пищу, но я хорошо готовлю.

— Спасибо за приглашение, миссис Хейвуд, — сказал Куинн. — Знаете, вы меня заинтриговали.

Она польщенно засмеялась.

— Чем?

— Этим загадочным письмом. Оно действительно существует?

— Ну, точно утверждать не берусь, потому что Джордж не сказал, но полагаю, она его выдумала. Просто ей хотелось заманить Джорджа к себе. Уютный домик, двое деток, на плите что-то булькает, в камине огонь, все, ах, по-домашнему. Понимаете?

«Понимаю, — думал Куинн, — Марта О'Горман тебе нравится ничуть не больше, чем остальные».

* * *

Огня в камине не было, а если на плите что-то и булькало, то запахи не проникали через закрытые окна и ставни. Львиная голова с дверным кольцом выглядела так, словно ее не касались со времен первого визита Куинна неделю назад. Из соседнего двора за Куинном с любопытством следила девочка лет десяти в майке и шортах. Помолчав немного, она сказала сонным голосом:

— Их никого нет. Уехали час назад.

— Ты случайно не знаешь, куда?

— Я видела, как Ричард клал в багажник спальники, значит, они опять уехали с ночевкой за город.

С минуту девочка задумчиво жевала резинку.

— Давно ты живешь рядом с О'Горманами? — спросил Куинн.

— Почти всю жизнь. Салли — моя лучшая подруга, а Ричарда я терпеть не могу, он воображала.

— А ты с ними когда-нибудь ездила за город?

— Один раз, в прошлом году. Мне не понравилось.

— Почему?

— Говорят, там живут большие черные медведи. И гремучие змеи. Речка, куда мы ездили, называется Гремучая из-за змей. Там страшно.

— Как вас зовут, мисс?

— Миранда Найтс. Противное имя.

— А по-моему, очень красивое, — сказал Куинн. — Не помнишь ли ты точно, где тогда стояла ваша палатка, Миранда?

— У Райских порогов, где Гремучая сливается с Торсидо. На самом деле это никакие не пороги, а просто валуны, по которым течет вода. Ричарду там нравится, потому что он прячется за валунами и рычит, как медведь, чтобы напугать нас с Салли. Ричард отвратительный.