Как обольстить вдову - [13]

Герцог кивнул.

– Ясно. – Мгновение Энтони пытался осмыслить сказанное.

Он отдавал себе отчет в том, что Селия может не согласиться и отвергнет его. На одно сумасшедшее мгновение ему захотелось спросить, можно ли ему все равно подойти к ней – только затем, чтобы узнать, не приняла ли Селия предложение другого мужчины лишь потому, что он, Энтони, тогда еще не попросил ее руки, и не может ли она передумать.

Но Энтони понимал, что порядочность Селии не позволила бы ей поступить подобным образом. Если она отнеслась к кому-то благосклонно, значит, собирается выйти за своего избранника замуж. Само собой разумеется, у Селии и в мыслях не было принять в расчет Энтони Хэмилтона, повесу и распутника, карточного игрока, пользующегося дурной славой. Он не просто опоздал. Надо посмотреть правде в глаза: у него не было не единого шанса получить ее руку.

– Разумеется, – в конце концов пробормотал Энтони. – Желаю ей счастья.

Эксетер наклонил голову.

– Мне, право, очень жаль.

– Нет, – сказал Энтони, – не стоит ни о чем сожалеть. – Его улыбка была вымученной. – Надеюсь, вы ничего не скажете ей… об этом. У нее такое доброе сердце, что она тоже может расчувствоваться и пожалеть меня. – Он помолчал. – А я не хочу, чтобы Селия меня жалела.

– Я сохраню наш разговор в тайне от Селии и всех остальных, – сказал граф.

На лице у него было написано искреннее сочувствие.

– Благодарю вас. – Энтони поклонился и, быстро попрощавшись, вышел из комнаты.

За то короткое время, пока он находился в кабинете герцога, Эксетер-Хаус ожил. Энтони направился по коридору в главный холл. Мимо него сновали слуги с корзинками цветов. Он услышал, как его окликнули по имени, и, повернувшись, увидел Дэвида Риса, который направлялся к нему.

– Ну что, Хэмилтон, поймал в конце концов Маркуса?

– Да. Дом гудит, как пчелиный улей.

Дэвид поморщился:

– Намечается бал. Дамы заняты изготовлением гирлянд и составлением букетов. – Он показал рукой на открытую дверь, приглашая Энтони войти.

Энтони заглянул в комнату и увидел Селию.

Она сидела на диване, сплетая цветы в небольшие букетики, а перед ней лежала целая горка роз. Яркое утреннее солнце светило в окна, и ее локоны казались золотыми. Бледно-зеленое платье было усыпано лепестками. Она была похожа на богиню любви с полотен Боттичелли – такая же красивая и почти такая же недоступная.

Увидев ее, Энтони позабыл обо всем на свете и не слышал ничего из того, о чем говорил ему Дэвид.

– …разумеется, после свадьбы, – наконец донеслось до его ушей. – Розалинда уже решила, что это будет главным событием нынешнего сезона.

– Что? – переспросил Энтони, с трудом оторвав глаза от Селии и поворачиваясь к Дэвиду. – Что ты сказал?

– Селия выходит замуж за Бертрама, – повторил Дэвид. – Молодой бездельник, изворотливый малый, но моя мачеха заявила, что Селия выйдет замуж за того, кого выберет себе сама. А она по какой-то причине выбрала именно его. Даже Маркус ничего не может ей возразить.

– В самом деле… – рассеянно пробормотал Энтони.

Он снова перевел взгляд на Селию, которая беззаботно смеялась, беседуя с другими леди. Судя по выражению ее лица, она была счастлива. Вздохнув, Энтони подумал: она влюблена.

– Ты закончил свои дела с Маркусом? – спросил Дэвид, прервав его размышления.

– Ах… Ну да… – Энтони надеялся, что герцог никому не расскажет об их разговоре.

– Ну и как? Он ответил тебе на твой вопрос? – допытывался Дэвид.

– Да, – пробормотал Энтони. Послышался женский смех, и щеки Селии залились румянцем. У Энтони комок подступил к горлу. – Это был рядовой случай, ничего особенного. Сущие пустяки.

– А-а. Понятно. – Дэвид пристально посмотрел на него. – Ну ладно. Кстати, в этом году у меня превосходные жеребята. Может быть, как-нибудь зайдешь взглянуть на них? Если захочешь, возьмешь себе одного.

После женитьбы Дэвид стал очень домовитым. Построил конюшню и стал разводить чистокровных лошадей. Если бы Энтони мог себе позволить держать лошадь, он непременно воспользовался бы его предложением.

– Может быть, – сказал он.

Мало кому было известно о том, что Энтони стеснен в средствах. Дэвида Риса он тоже не собирался посвящать в свои проблемы. Гордость не позволяла. Хотя Дэвид был его старинным приятелем и отличным парнем.

Попрощавшись с Дэвидом, он ушел. Полуденный воздух был теплым. На мгновение Энтони задержался на ступеньках Эксетер-Хауса. Только сейчас, выходя из ее дома – возможно, в последний раз в жизни, – Энтони осознал, как страстно надеялся, что мечта его осуществится…

Но может быть, что ни делается – все к лучшему? В конце концов, кто он такой, чтобы мечтать о Селии Рис? Была одна причина, по которой он никогда раньше не позволял себе думать о ней. И только сейчас до него дошло, насколько эта причина разумна. Селия его не любит! И никогда не полюбит. Он для нее просто приятель брата. Энтони это переживет.

Энтони вздохнул и не оглядываясь спустился по ступенькам.

Дневник леди Селии Рис

Июнь 1819 года

Завтра – день моей свадьбы. Наконец-то! Мне кажется, прошла целая вечность с того момента, когда мой дорогой суженый, опустившись на одно колено, сделал мне предложение. А ведь это произошло всего два месяца назад. Какое счастье – быть невестой джентльмена с такими изысканными манерами, с таким обаянием и шармом! Многие девушки мечтали, чтобы он им хотя бы улыбнулся. А он выбрал меня! И все это было так романтично. Я чувствую, что должна запечатлеть на бумаге все подробности его ухаживания, чтобы однажды рассказать об этом нашим будущим детям. Именно по этой причине мама подарила мне этот дневник. Она говорит, что у девушки должно быть место, где она может сохранить свои счастливые воспоминания. А мне очень хочется это сделать. Но – ах! – сегодня у меня нет времени! Достаточно сказать: на сегодняшний момент ни один мужчина не был со мной таким нежным и любящим, как мой любимый. Он прямо-таки избаловал меня любовью и вниманием, стихами и цветами и такими ухаживаниями, что это стало предметом зависти всех незамужних девушек в Лондоне, и, без сомнения, некоторых замужних тоже! Я жду не дождусь, когда все увидят, какое красивое у меня подвенечное платье. Оно сшито из голубого французского шелка, на лифе украшено жемчугом, с бесчисленным количеством кружев. На голове у меня будет мамина фата, а на ногах – прелестные атласные туфельки, искусно украшенные стеклянными бусинками в форме лилий. В руках у меня будет букет свежих лилий.