Как найти точку опоры, чтобы перевернуть к лучшему свою жизнь - [42]

В избу вошел молнии повытряхивать, ан их нет. Внутрь меня вошли, по костям и жилкам растянулись. От моего прихода тепла прибавилось: рассада на оконце в рост пошла, да из яиц цыплята повылуплялись.

В те поры и стал я лекарем местным. Люди уважают блеск на брюхе моем. Руками над нейможными вожу, нутряной туман у них раздвигается, области тела светом заполняются. А гром я в голос приладил, на общественну пользу приспособлям. Когда чище-мину задумам, меня посылают дерева да кусты голосом рубить.

С того раза я завсегда сказки пишу с натуры. Многое помнится и многое в сказки просится, да я только важны события в сказку сплетаю.

Интервью с Максимом Гермагеновым

Все, за что бы ни брался питерский оператор и директор медиа-группы «Премьер» Максим Гермагенов, он делает радостно и гениально. Это может быть рекламный ролик для строительной компании или съемки телевизионного сериала о Рерихах, о дочери болгарского лидера Людмиле Живковой. «Засветился» Максим и в чисто TV формате: его взгляд на происходящее отмечен в передачах «Ночной странник», «Эксперт».

При одном только упоминании его имени коллеги и знакомые невольно расплываются в улыбке, да что там коллеги – Гермагенова любят все. Когда он участвует в съемках Гранд-Мастер-Класса Левшинова, участники тренировок и занятий подходят к нему со своими вопросами, и Максим отвечает, консультирует в области фото– и видеосъемки.

Незаметный, как привидение, с тяжелой камерой и треногой на съемочной площадке (а это может быть конференц-зал, отвесная скала, движущийся мотоцикл), Максим умудряется запечатлеть то, что обычными глазами не увидеть. Он говорит по-французски во Франции, чем-то напоминая мушкетера своими манерами, немногословен и сосредоточен во время работы, обаятелен в кругу своей семьи.

Последователи его творчества ждут новых работ, и о том, как некоторые из них создаются, мы сейчас узнаем.

– Как началось Ваше сотрудничество с Андреем Алексеевичем?

– Первая моя поездка в Гранд-Мастер-Класс с Андреем Алексеевичем была в Швейцарию в 2002 году, и первый фильм был снят там же и тогда же. С тех пор над всеми фильмами, исключая, естественно, те, который снимал сам Андрей Алексеевич, работал я.

– Максим, насколько интересно работать с Андреем Алексеевичем?

– Очень интересно. Хотя мне всегда интересно работать.

– А какая поездка Вам запомнилась больше?

– Мне очень понравилось в Монако. И вообще понравился Лазурный берег.

Тогда в Гранде было всего четверо участников. А на следующий год состоялась еще одна поездка во Францию, но уже не в Монако, а на Антибы, тогда группа уже была больше.

– А в Гранде Вы живете по тому же расписанию, что и все участники?

– Абсолютно все делаю вместе со всеми. Кстати, в Норвегии мы питались всего два раза в день, утром и вечером, причем мясо из нашего рациона было исключено.

– Ну и как это оказалось для Вас, трудно или наоборот?

– Вы знаете, я очень часто за работой вообще ничего не замечаю.

– Это очень понятно.

– Так у меня бывает не только в Гранде, но здесь, дома, в Питере. Если я начал снимать, если мне работа нравится, то я не замечаю, как время летит. Про еду напрочь забываю. Поэтому в Норвегии я легко к этому режиму адаптировался. Кстати, все в этом Гранде похудели, постройнели, это люди отмечали сами, потому что они вели специальные журналы, отмечали там свои параметры, их изменение, все регулярно взвешивались, делали замеры. Я ничего такого не делал, и даже когда приехал, то не взвешивался, но по моему субъективному ощущению, я не похудел, каким был, таким остался.

– Насколько интересно общаться в Гранде?

– Интересно, как и в жизни. Туда едут очень разные люди, и очень замкнутые, и открытые. И там происходят те же процессы, там я сталкиваюсь с такими вещами, которые происходят, которые я наблюдаю каждый день.

– Максим, а какова технология Вашего творческого сотрудничества с Андреем Алексеевичем?

– Всегда по-разному в различных творческих проектах. Если это Грандовский проект, то, понятно, что сначала я делаю съемки непосредственно на месте событий. Попутно, если у Андрея Алексеевича бывают особые задумки, тогда то, что ему необходимо, снимаю отдельно.

– Андрей Алексеевич проговаривает для Вас, каким образом это должно быть сделано?

– Да, конечно, он всегда предлагает: сделаем так или вот так… А после возвращения из Гранда, Андрей Алексеевич отсматривает свои материалы, я этого сделать не могу, потому что у него кассеты другие. Потом, видимо, начинается подготовка сценария. И вот здесь я не знаю, как это происходит, как это получается, но Андрей Алексеевич говорит, что помнит абсолютно все из того, что, где и как снимал я, и это действительно так. Естественно, я не могу снять буквально все от начала до конца, это очень большие объемы, но в том месте и в то время, когда я снимал, смысл происходящего обязательно передается. Я понял, как это нужно делать еще в самой моей первой поездке с Андреем Алексеевичем в Швейцарию. Там я как раз наснимал очень много…

– В первый раз было сложно? Или необычно?

– В первый раз, скорее, необычно было. Мне тогда еще не было понятно, что конкретно надо снимать, поэтому я, что называется на нашем кинооператорском жаргоне, очень много «поливал», снимал все подряд, не выключая камеры. Материала я отснял так много, что очень непросто его было потом монтировать. В конце концов я, конечно, понял, что в Гранде главное, понял, что, как и сколько нужно снимать. Просто при съемке есть свои технологии, так же, как и при монтаже, а то, что мы с Андреем Алексеевичем делали, жанрово все-таки ближе к репортажу.