Вслед струящейся леске наши взоры вожделенно вонзились в пучину. Там, под ноздреватым, пропускающим живительный кислород льдом упруго плавали и с облегчением дышали рыбы. Мы мечтали, чтобы они проглотили наживку и стали нашей добычей. Нас. не интересовало серебристое великолепие чешуи, акварельный тон жаберных щелей. Главное было - поймать! Наши руки помнили их трепещущие тела.
Нам казалось, будто торжественная тишина кругом лишь для того, чтоб жертвы расслабились. Что яркое солнце светит для согревания мышц в победоносном поединке. А лед незыблем именно потому, чтобы царственно возвышаться нам над водой и пронзать снастями ее толщу. Но поклевок не было...
Невозможно себе представить, что удача оставила нас. Я резко встал и огляделся. Пустынно. Большой Змей уныло сидел неподалеку спиной ко мне... И тут лед подо мной подломился. Бесшумно подломился в один миг, будто ждал моего неосторожного движения. Ледяная вода хлынула в сапоги, от испуга сжалось сердце. Не успел я сказать "мама", как оказался по пояс в воде. Руки скребли по льду, сухой рот хватал воздух.
С трудом выполз и, не разбирая дороги, на четвереньках двинулся к берегу. И застыл как вкопанный. Впереди меня поджидала еще одна промоина. Ох, какой коварный лед был под ногами! Совсем не тот, первый, молодой лед, что трещит и гнется, предупреждая об опасности.
- Не хочет брать лещ, - проговорил Большой Змей, оборачиваясь.
Окинул взглядом место катастрофы и засеменил в сторону. Но тут же сам оказался в воде.
- Не приближайся, - захрипел он из полыньи.
Тонул Змей заправски. Разгребал воду, как любитель зимнего плавания. Барахтался, но не выпускал снаряжения. Наконец мощным рывком выбросил чемодан на лед и, навалившись грудью на край воронки, выбрался на твердь.
Мокрая одежда прилипала к телу, бил озноб. Мы не двигались. Распростершись на льду, смотрели друг на друга, словно после долгой разлуки. Куда идти? На каждом шагу подстерегала опасность.
В провалах льда неслась стремнина. Мне показалось, что лед расступается. Будто бы в отместку за истязание коловоротами, топорами, пешнями, ломами старый лед сбрасывал нас к водяному. Сбрасывал, чтобы рыбы с немигающими глазами палачей обступили нас у дна.
Мы поползли в обход по-пластунски...
На берегу стянули доспехи, отжались.
- Этот последний лед мог действительно стать для нас последним, сказал я.
- Ушла рыба. А куда? - сказал Большой Змей, все еще продолжая мучительно думать об исчезнувшей Стае.
