Как написать прорывной роман. Секреты мастерства от знаменитого литературного агента - [20]

Вы поняли, что происходит? Все довольно очевидно: это женщина, которую он любил всю свою жизнь. У нее болезнь Альцгеймера. А читает он ей историю их отношений, теша себя слабой надеждой любящего человека, что однажды хотя бы на секунду к ней вернется память о той любви, что наделила смыслом его жизнь.

Цепляет, правда? Хорошая отправная точка для истории. Биографическая справка на обороте обложки поясняет, что в основе романа Спаркса лежит история любимых бабушки и дедушки его жены. Чувствуется, что этот роман появился на свет благодаря острому желанию автора рассказать о том, что действительно однажды случилось. Спаркс искренне верит в целительную силу любви.

Забросив свой эмоциональный крючок, Спаркс может позволить себе нырнуть в прошлое и начать затянутый и, на мой вкус, малособытийный рассказ о том, как Ной ухаживал за Элли. В сюжете «Дневника памяти» сюрпризов немного, но эмоции, которые пробудило в нас самое начало романа, проносят нас сквозь эту историю. К финалу Спаркс возвращается в дом престарелых ради кульминационной беседы между Ноем и той, на ком он женат уже сорок пять лет:

– По-моему, я знаю, с кем осталась Элли.

– Знаете?

– Да.

– С кем?

– С Ноем.

– Точно?

– Уверена.

Я смеюсь и киваю.

– Так и было, – подтверждаю я, и Элли заливается счастливым смехом.

<…>

– И я люблю тебя, Ной.

По приведенным отрывкам вы, вероятно, уже поняли, что монологи и диалоги в «Дневнике памяти» довольно примитивны. Но, несмотря на такую простоту, его проза звучит искренне и трогательно. Читая о том, как на закате совместной жизни он и она пытаются поймать последние отблески любви, с которой начались десятилетия их счастья, мы чувствуем, как сжимаются наши сердца. Пусть и сентиментальная, эта история хватает нас за душу – вот почему это прорывной замысел. Судя по тому, что «Дневник памяти» больше года продержался на верхушках списков бестселлеров, многие читатели, очевидно, со мной согласны.

Где в вашем романе кроется обращение к эмоциям? Оно там есть и ждет, когда вы вытащите его наружу. Как это сделать? Давайте разберемся, как можно развить ваш замысел.

Соберите свой прорывной замысел по кирпичику

Итак, отвечает ли ваш нынешний замысел моим требованиям? Присутствуют ли в нем правдоподобность, неизбежный конфликт, оригинальность и обращение к эмоциям? Не так выраженно, как хотелось бы? Не волнуйтесь. Немного усилий, и даже бесперспективную историю можно превратить в прорывной замысел.

Давайте разберемся на примерах: допустим, вы хотите написать роман о проблемах расизма в Америке. Это уже неоригинально. Теперь выберите для своего протагониста скучную профессию и поместите его в среду, совершенно лишенную конфликтов: как насчет «инспектора по работе лифтов»? Ну и замысел – кошмар!

Однако именно так выглядит отправная точка в расхваленном дебютном романе Колсона Уайтхеда «Интуиционист» (The Intuitionist, 1999). Его полностью проработанный замысел отвечает всем моим критериям для прорыва. Конфликт неизбежен, потому что департамент по надзору за работой лифтов разделен на два противоборствующих лагеря – «интуиционистов» и «эмпиристов». Обращение к эмоциям происходит в момент главного события в сюжете: разбивается лифт, надзор за работой которого осуществляла протагонистка Уайтхеда, Лайла Мэй Уотсон – интуиционистка. Несмотря на то что авария происходит не только по ее вине, значительное бремя ответственности ложится именно на нее. Кому незнакомы такие ситуации? История Лайлы задевает нас за живое.

Правдоподобен ли сюжет Уайтхеда? Аварии с лифтами случаются довольно редко, но все мы их боимся. Оригинален ли сюжет? Расовый вопрос – тема не новая, но угол, под которым смотрит на нее Уайтхед – с точки зрения инспекторов по работе лифтов, – оказывается новым и неожиданным. Понимаете? Вот как из унылой идеи вырастает прорывной замысел. Главное – тщательно его развить.

Перейдем к другому примеру: как насчет романа о жизни карлицы – привлекает ли вас эта идея? А что, если место действия этой истории – нацистская Германия? Кто-нибудь вообще о таком писал? У этой идеи оригинальность с двумя знаками минус. Но, когда выясняется, что карлица – это Труди Монтаг, которая прячет в своем подвале евреев по время нацистской эпохи, вы понимаете, что перед вами роман Урсулы Хеги «Камни из реки» (Stones from the River, 1994) – безумно популярное произведение, выбор книжного клуба Опры и весьма оригинальная история с грандиозной эмоциональной составляющей.

Вот еще пример – будучи в аэропорту, вы когда-нибудь ловили себя на мысли: «А я ведь могу прямо сейчас сесть на любой рейс, никому не сказать, куда лечу, и начать новую жизнь»? Доводилось ли вам фантазировать о том, чтобы сбежать из отеля, не заплатив за номер? Побег от привычной жизни – это вневременная и весьма привлекательная фантазия. Готов поспорить, все мы однажды ей предавались, и порталами для побега чаще всего оказывались аэропорты или гостиницы.

Такой довольно реалистичный сценарий использовала в своем романе «Пересадка» (Layover, 1999) Лиза Зайднер, преподаватель литературного мастерства в Ратгерском университете и поэт. Три предыдущих ее романа получили хорошие отзывы, но продавались неважно. В интервью Publishers Weekly Зайднер сказала: «Я знала, что шансов преуспеть в нынешнем издательском климате у меня немного». Она работала над «Пересадкой» пять лет, изо всех сил стараясь создать портрет, по ее собственным словам, «разумной взрослой женщины средних лет», коммивояжера по имени Клэр Ньюболд, которая сталкивается с жизненными неурядицами, которые могут выпасть на чью угодно долю: ее маленький сын погибает, а муж признается в измене. Клэр решает не выписываться из своего номера и пускается в приключения сексуального характера, которые хоть и ведут ее к безумию, но демонстрируют живущие в ней противоречащие друг другу желания отдаваться и держать контроль в своих руках.