Как мы умираем - [66]

— Отлично! Проходите сюда!

Я подчиняюсь. Все всегда так делают.

Дейдра тихим голосом резюмирует, что происходит с Уолтером — пациентом, который хорошо известен команде медсестер. Она говорит, что он лежит в кровати в гостиной, рядом две его дочери (закатывает глаза, показывая, что они очень эмоциональны) и подруга Молли. Врач сделал Уолтеру укол от тошноты после нашего телефонного разговора и ушел к другим пациентам. Теперь Уолтера тошнит меньше, и он может лежать. Дейдра проводит меня в гостиную.

Думать о возможной смерти или собственном критическом состоянии может быть трудно. Однако это поможет вам и близким понять, как действовать в трудной ситуации, когда обсудить уже нет возможности.

Комната уходит в глубину дома. Серебряные занавески на больших окнах, превращающие яркий дневной свет в белое свечение, освещают пожилую женщину в халате и сетке для волос, сидящую в кресле у окна. Это Молли. Ее взгляд устремлен на односпальную кровать в дальнем конце комнаты, в которой тихо лежит бледный худой человек с желтоватой кожей и тонкими белыми волосами. Он опирается на груду подушек и тяжело дышит, глаза закрыты, губы сжаты. Он выглядит намного старше своих 60 с небольшим лет.

Молодая женщина в пижаме рыдает на стуле рядом с кроватью, другая, в нарядном костюме (что странно выглядит на пижамной вечеринке), стоит рядом, поглаживая ее руку. Дейдра представляет меня, затем удаляется на кухню, чтобы продолжить делать записи об утренних обходах.

Приветствуя женщин, я иду к кровати и встаю рядом на колени. Дочери протестуют, предлагают кресло, но мне удобно здесь, рядом с пациентом и большим черно-белым колли, который тихо лежит под кроватью Уолтера. Всегда полезно подружиться с хозяйской собакой. Он обнюхивает мою руку, смотрит на меня злобным взглядом и меняет позу, освобождая место для моих колен. Мне говорят, что это Свип — спутник Уолтера на протяжении десяти лет, которого обычно пускают только на кухню. Но он выл все утро, поэтому решено было его впустить. Заняв этот пост недалеко от Уолтера, он с тех пор не двигается.

— Добрый день, Уолтер, — приветствую я усталого пациента. — Я доктор Кэтрин из команды паллиативной помощи. Я здесь, чтобы проверить, сможем ли мы облегчить ваши симптомы тошноты. Сможете немного поговорить со мной?

Уолтер открывает глаза, и меня поражает глубокий желтый цвет его белков и бледно-голубая радужка на контрасте. Он вдыхает и прочищает горло.

— Я попытаюсь...

— Вижу, что вы очень устали, Уолтер, поэтому я могу начать говорить с вашей семьей, а вы поправите нас, если мы неправы. Хорошо? — предлагаю я, и Уолтер соглашается.

Молли прерывает меня: «Я не семья», и дочь в костюме мягко отвечает:

— Молли, папа любит тебя, и мы тоже. Вы действительно важный член нашей семьи, — ее глаза наполняются слезами, сестра кивает — она слишком растрогана, чтобы говорить.

Молли смахивает слезы и говорит:

— Вот почему ваш папа так сильно любит вас обеих. За ваши добрые сердца.

Я наблюдаю, как семья раскрывается.

За последние несколько месяцев у Уолтера убавилось количество энергии. Анализы показали медленно прогрессирующее ухудшение функций печени. Раньше он любил гулять по местному парку, но последние несколько недель просил соседку тренировать собаку. Подниматься по лестнице становилось все труднее. Дочери предложили поставить его кровать внизу, но ванная Уолтера наверху, и он не желал пользоваться тарой для мочи или уткой.

В течение последних двух дней Уолтер был прикован к своему стулу в гостиной — его слишком тошнило, чтобы двигаться. В последние две недели он потерял аппетит, чувствуя себя все время сытым. Вчера ему внезапно стало плохо и начало тошнить. Его вырвало большим количеством жидкости. «К счастью, рядом была глубокая миска», — сообщил он. Будучи практичным человеком, он вымыл миску, нашел чистое ведро и удалился к креслу, где его застала тошнота. Там его обнаружила Молли, когда пришла, чтобы приготовить обед.

После звонка Молли одна из дочерей прыгнула в машину (в пижаме своей дочери) и помчалась через всю страну, вторая забронировала билеты на самолет на следующий день. Дочь в пижаме и Молли убедили Уолтера, что ему будет удобнее в постели, и соседи помогли перенести ее со второго этажа вниз. Уолтеру было не по себе от того, что он чувствовал себя «слабым, как котенок» и нуждался в помощи, чтобы лечь в постель. Молли сидела в кресле рядом с ним, пока он не уснул, потом пошла домой за необходимыми вещами и вернулась с ночевкой.

Около пяти часов утра весь дом разбудили стоны Уолтера, которого сильно рвало. Близкие сидели рядом, промокая ему лицо влажным полотенцем и промывая ведро, но его больше не рвало. Они позвонили врачу около восьми утра. Дочь в костюме приехала из аэропорта около девяти, а ближе к десяти пришел врач, одновременно с медсестрой. Вот почему Молли и одна из дочерей до сих пор в пижаме. Они не покидали Уолтера с раннего утра. И наверняка никто из них не ел.

— Уолтер, вас мучила икота? — спросила я.

— Бесконечно! — ответил он, заинтригованный.

Становится понятно... Это сочетание симптомов — полный желудок, несмотря на небольшие приемы пищи, икота, внезапные приступы тошноты и большой объем рвотных масс — указывает на проблему с опорожнением желудка. Желудок человека способен умещать большие объемы пищи (только подумайте о том, сколько он может вытерпеть на Рождество или другие праздники), и если он не опорожняется должным образом, то растягивается, раздражает нервы и вызывает икоту. Наконец, когда места в желудке не остается, возникает внезапное ощущение «Меня сейчас вырвет!», которое заканчивается извержением большого количества рвотных масс, затем желудок очищается, симптомы проходят, и цикл начинается заново.