Как мы меняемся (и десять причин, почему это так сложно) - [64]
Роджерс, Линехан и другие исследователи пришли к схожим заключениям в отношении того, как освободиться от естественного напряжения между необходимостью принять себя и потребностью измениться: требуется непредвзятый подход (именно поэтому гуманистическая концепция Роджерса основана на «безусловном положительном отношении», а Линехан проповедует буддистский принцип «радикального принятия»). Мой подход не совсем свободен от суждений (полагаю, многие модели поведения, которые мы оцениваем как «плохие», на самом деле можно было бы назвать «альтруистичными, но неудавшимися»), и никогда в жизни я не был способен исповедовать буддизм в чистом виде, как призывает Линехан. Но, работая над концепцией силовых полей в процессе изменений, я пришел к схожим выводам: в данный момент вы делаете все возможное и одновременно стремитесь к лучшему.
В перспективе Левина, охватывающей промежуток от действительного до желаемого[117], текущее отношение зарождается там, где встречаются движущие к изменениям силы и толкающие назад сдерживающие силы. Это означает, что ваше поведение в значительной степени определяется балансом этих уравновешивающих друг друга сил. Но даже если вы в данный момент делаете все возможное, это не значит, что ничего не изменить. Наоборот, чтобы вы захотели двигаться вперед, взаимодействие сил внутри поля должно измениться. Подразумевается, что вы обнаружите (или вам покажут) способ укрепить веру и надежду – с помощью терапии, хобби, времени, проведенного с друзьями; или вы сможете ослабить противодействующие силы, преуспев в реализации подготовительных шагов и промежуточных целей, влюбившись, добившись успеха в выполнении других, не столь пугающих задач.
Несколько десятилетий назад я стал свидетелем того, как один человек блестяще и изобретательно изменил соотношение сил в своем поле, что позволило ему увидеть в зеркале реально существующую ситуацию.
Звали его Эрик.
С Эриком я познакомился в 1980-х. Днем он работал старшим столяром на телевизионной студии в Западном Голливуде. По ночам играл на ударных в панк-группе, которая кочевала по клубам в районах Сансет Джанксон, Эхо-Парк и в центре Лос-Анджелеса. Эрик был потрясающим парнем, лидером и пользовался уважением в мире неформальной музыки. Его, заядлого курильщика, никогда не видели без сигареты. Общался он или работал – она всегда небрежно торчала у него во рту как неотъемлемая деталь облика. Я и сейчас вижу его таким: вот он подъезжает к клубу, выпрыгивает из фургона, разгружает оборудование, передвигает его по трапу и через холл на сцену – и все это время между его губами колышется сигарета.
Жена Эрика только что родила первого ребенка. Жизнь Эрика менялась, пора было взрослеть. Он отчаянно хотел бросить курить. Впервые он понял, что курение – не романтический ореол, а серьезная проблема, вредная привычка, и хотел избавиться от нее. Он перепробовал все существующие способы – пластырь, никотиновую жевательную резинку, гипноз, занятия в группе для желающих бросить курить. Но неизменно возвращался к этой привычке, чувствуя себя отвратительно и стыдясь того, что не может остановиться. Чувство стыда усиливалось, когда жена замечала, что его одежда пахнет табаком, или заставала его на маленьком заднем дворе, где он тайком курил. Она обожала Эрика и лишь мягко попрекала его, но от этого он чувствовал себя только хуже.
В конце концов молодому человеку пришла в голову блестящая идея. Однажды он попросил одного из участников группы сфотографировать его курящим. Эрик сделал все возможное, чтобы выглядеть непривлекательно на фотографии: наклонил голову так, чтобы появился двойной подбородок, выпятил живот, напустил на себя озабоченный и расстроенный вид, превратил свою обычно безупречную прическу в подобие безобразного гнезда. Из всех фотографий он выбрал худшую, написал на ней огромными буквами «идиот» красным маркером, затем отнес ее в Kinko’s и сделал сотню копий: и маленьких, чтобы поместились в карман, и портретов размером 8 на 10 дюймов. Большие плакаты он повесил на внутреннюю сторону парадной и задней дверей дома, на приборную панель своего фургона и даже – с разрешения владельца – на входные двери и над писсуарами в своем любимом баре.
Фотографии поменьше Эрик раздал всем знакомым, наказав демонстрировать их, как только они увидят его курящим, собирающимся закурить или если заподозрят неладное – например, по пропахнувшей табаком одежде. Он предупредил, что может разозлиться, когда ему покажут фотографию, и попросил игнорировать его поведение.
Друзья, коллеги и знакомые Эрика веселились от души, узнав о его плане борьбы с курением. Это превратилось в своего рода представление. Хотя фотография изображала парня в идиотском виде, он вызвал только уважение. Молодой человек совершил смелый поступок, действуя творчески и проявив мужество, привлекая внимание к своим неудачам. Желание изобличить часть своей натуры, которая вела себя глупо, вызвало симпатию.
