Как мы меняемся (и десять причин, почему это так сложно) - [59]

Не видя пути к успеху, я остановился на стратегии, которую, по мнению социологов, выбирает большинство людей, становящихся изгоями: «интернализацию стигмы»[108]. Я объяснял свои проблемы себе и другим нарушением обучаемости. Будущее мое казалось мрачным, но, по крайней мере, появился повод обосновать мою плохую успеваемость причинами, отличными от моральных (такими как недисциплинированность или лень, например). В какой-то степени эта стратегия работала и на меня, сохраняя невысокий уровень ожиданий учителей и контролируя собственные стремления, чтобы очередной провал не стал крахом. «Нарушение обучаемости» стало частью меня – но только частью.

Я начал курить травку. И хотя курил я нечасто, в школе за мной закрепилась репутация наркомана. Раз уж я собрался играть роль неудачника, можно было надеть личину персонажа, который не хочет пытаться, потому что это «круто». Это позволило несколько сбалансировать выбранную мной стигму. Я не был безнадежным неудачником, а сознательно уклонялся: крутой парень, тусующийся с другими крутыми ребятами, которые насмехаются над всеми, кто не из их круга.

Такие образы я выбрал для себя в средней школе – две «отрицательные идентичности», выражаясь словами знаменитого психолога Эрика Эриксона[109],[110]. Не имея положительных вариантов, я выбрал отрицательные роли неспособного к обучению и наркомана, надевая то одну маску, то другую в зависимости от того, с какой непосредственной опасностью я сталкивался.

Под всем этим налетом крутости и заявлением о собственной неспособности сохранялось мрачное чувство, что я не могу жить той жизнью, какой хотел бы. По ночам я лежал без сна, уставившись в темноту и ощущая пугающее чувство беспомощности. Когда-то я верил, что все в моих руках. Я мог сам сотворить свое будущее – так же, как сконструировал дракона. Теперь я понимал, что эта твердая уверенность была ошибочной. В то же время я остерегался любых других шагов, которые могли бы повлечь постыдное разочарование, снизив как свои, так и чужие ожидания в отношении себя. Это можно было сделать, надев маску ребенка, требующего особого подхода. Я был сломанной куклой, не имеющей ни способностей, ни стремлений.

Уверен, последствия социальных травм, полученных в то время, стали причинами моей текущей борьбы с беспорядком: стыд из-за неспособности быть организованным, с явным намеком на ущербность, и усилия – уверен, порожденные боязнью надежды, – которые я прилагаю, чтобы взять себя в руки и просто сделать это: убрать свой кабинет. Когда я смотрю на свой бардак, во мне вновь воскресают (хотя и едва ощутимо) чувства несостоятельности и беспомощности, которые я ощущал в средней школе. И хотя в такой обстановке я и ощущаю себя паршиво, я увиливаю от уборки – точно так же, как старался не повысить ожиданий в самом себе и в окружающих в 12 лет. Я залег на дно.

Я также убежден, что мое знакомство со стигмой и гонениями, оставленные ими раны, восприятие себя как ущербной личности и обусловленные этим попытки занизить ожидания остальных подвигли меня в дальнейшем работать с людьми, которые подверглись подобным социальным явлениям и травмам в гораздо большей степени, чем я. Совершенно уверен, это ключевая причина, по которой я стараюсь помочь людям восстановиться после разрушительных последствий подобных событий.

Как и мои пациенты, когда я сдавался, прежде чем попытаться, выбирая такие роли, при которых любой успех казался бы обманчивым, я упускал то, что помогло бы приглушить чувство стыда: маленькие, постепенные, вдохновляющие шажки к успеху. Пользуясь той поддержкой, которую предлагала школа, я мог бы учиться удовлетворительно. Да, я был бы не звездой, а середнячком. Но с такими отметками я, вероятно, почувствовал бы себя увереннее, ставил бы более высокие цели и достиг бы большего.

Однако я опасался предпринимать шаги, которые в конечном счете заставили бы меня бояться меньше. Встревоженный мыслью «Нет причин, по которым ты не можешь это сделать», я оказался перед дилеммой: то, что необходимо предпринять для укрепления веры в себя и повышения мотивации, было как раз тем, чего я всеми силами стремился избежать.

Пытаясь занизить ожидания, вы попадаете в заколдованный круг. Любой поступок, который поможет поверить в себя, одновременно даст понять, что вы не марионетка, а самостоятельная личность. Что же предпринять? Выражаясь иначе, как укрепить амбиции и веру, когда это приводит к предельному росту ожиданий? Иногда приходится прибегнуть к театральному представлению, а может, и к шпионажу и манипуляциям в какой-то степени.

Вот он я, сижу и пишу эти слова. Занимаюсь именно тем, в чем, как подозревали, я неполноценен. Никто не ждет такого от наркомана и дислексика. Уверен, отрицательные личины, которые я нацепил, послужили мне зарядным устройством и позволили сохранить надежду, пока я не мог опереться на веру. Иногда приходится играть роль, пока на самом деле не станешь тем, кого играешь.

Рекуперация энергии. «Делай вид, что…»

«Делай. Не думай, не надейся. Делай, делай… Действуй. Не думай, действуй. Следи за мячом»