Как мальчик Хюг сам построил радиостанцию - [22]

Такое сопротивление, как всякое трение, производит теплоту. В электрической лампочке сопротивление атомов тонкой угольной нити или металлической проволоки переходу электронов (электрическому току) производит так много теплоты, что проволока накаляется до бела и дает свет.

Во всех телах, лежащих на пути электрического тока есть особый род инерции, называемый электрической инерцией. Инерция есть свойство, затрудняющее начало движения, а также и прекращение его. Паровоз употребляет больше силы на то, чтобы тронуть с места поезд, чем на то, чтобы тащить его; точно так же, чтобы остановить поезд даже после прекращения пара, нужны сильные тормоза.

Точно так же электрическая цепь, т. е. комбинация всевозможных электрических проводников, включенная между положительным и отрицательным полюсами какого-нибудь производящего электричество аппарата, будь это электростатическая машина, батарея или генератор, сопротивляется возникновению проходящего через нее тока так же, как и прекращению его. Некоторые цепи, в зависимости от их длины и вида включенных в них проводников (приборов), имеют большую инерцию, чем другие, и часто для увеличения инерции, если встречается необходимость, устраиваются различные приспособления. Инерция оказывает громадную пользу в работе с радио. Она измеряется единицей, называемой «генри», по имени американского физика Джозефа Генри. Доктор Камерон упомянул о лягушачьих лапках, и это напомнило мисс Фергюсон о том, что она учила в школе относительно открытия электрического тока. Стараясь ответить на вопросы Хюга, заданные им ей по дороге к дому Берка, ей пришло в голову рассказать ему о Гальвани; она думала, что сильное стремление мальчика к знанию даст ему возможность извлечь из этого рассказа что-нибудь ценное, чтобы он мог применить на практике.

— Заметил ли ты, Хюг, — спросила она, — что доктор Камерон, говоря о батарее, сказал, что она была изобретена благодаря лягушачьим лапкам.

— Он шутил.

— Нисколько; это так же исторически верно, как Джильбертово открытие, что электричество можно возбудить не только янтарем. Это кажется странным, я знаю, но в самом деле лягушачьи лапки повели к открытию электрического тока.

— Правда?

— Правда.

— Как же это было, мисс Фергюсон?

— Это целая история, Хюг. Случилось это очень давно, в 1780 г., менее чем через 40 лет после изобретения лейденской банки Однажды знаменитый итальянский доктор по имени Гальвани, который был профессором физиологии Болонского университета, предпринял ряд опытов для изучения анатомии мускулов и нервов. Он купил на рынке много лягушачьих лапок от лягушек, которые были убиты в то же утро. Ты знаешь, что во Франции и Италии лягушачьи лапки считаются очень вкусным блюдом. И вот вскоре после того, как Гальвани принес домой свою покупку, его позвали обедать, и он повесил свою покупку на медные крючки, прикрепленные к железным перилам балкона. Это было чисто случайно — крючки эти он согнул из медной проволоки, которая валялась тут же.

Пока он обедал, пронеслась сильная гроза с дождем.

Вернувшись, Гальвани с удивлением увидел, что лягушачьи лапки дергались и прыгали, как живые.

Лягушачьи лапки дергались и прыгали, как живые.

— Что? — воскликнул Хюг.

— Да, это так и было. Лапки дергались, как будто бы не были отрезаны за несколько часов перед этим. Гальвани стал наблюдать и заметил, что лапки, которые висели на медных крючках, сокращались каждый раз, когда порыв ветра наталкивал их на мокрое железо перил. Так как Гальвани был в то время занят вопросом, каким образом ощущения переносятся нервами к мозгу, он сделал быстрое заключение, что причина этого в новом виде электричества, которое он назвал «животным электричеством». Многие до сих пор верят в это и называют это гальванизмом или животным магнетизмом[5].

— Вольта, другой итальянский профессор, стал повторять опыт Гальвани. Он был физик и мог объяснить это явление лучше, чем врач. Он доказал, что лягушачьи лапки прыгали вовсе не из-за животного электричества, и что дело было в разнице электричества в медных крючках и в мокрых железных перилах, а мускулы и нервы лягушки являлись только проводниками.

Как видишь, Хюг, это похоже на то, что было с тобой, когда ты почувствовал электрический толчок. Незаключенное в тебе электричество заставило тебя бросить банку, а твои мускулы и нервы перенесли электричество от внутренней жестянки к наружной и обратно.

— Это я понимаю, мисс Фергюсон, но я не понимаю, почему в меди и железе получилось электричество только оттого, что они были мокрые.

— Не знаю почему, но это так. Я только знаю, что когда пластинки из разного металла, или почти любой металл и уголь погружены в раствор соли и кислоты и сверху соединены проволокой, между ними возникает электрический ток.

— Без всякого трения?

— Без всякого трения. Просто так!

— Но почему? Как может явиться электричество из ничего?

— Я же тебе говорю, что я не знаю. Я только могу тебе рассказать дальше о том, что сделал Вольта, насколько припомнила.

После того, как он решил, что электричество возбуждали не лягушачьи лапки, а металлы, Вольта вырезал несколько кружков из меди и железа. Он сделал из них столбик и проложил между кружками кусочки мокрой фланели, чтобы повторить насколько возможно близко условия на залитом дождем балконе Гальвани. Затем, чтобы не было и мысли о том, что «животное электричество» играет здесь какую-нибудь роль, он отложил подальше лягушачьи лапки и соединил медные кружки с железными посредством двух отдельных проволок. Когда он приблизил концы этих двух проволочек друг к другу, между медными и железными кружками явился электрический ток! Он создал первый электрический ток. Этот прибор, который стал знаменитым, носит название Вольтова столба.