Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля... - [17]
Подумал Алешка, прикинул, что к чему, да и согласился. Не сразу, конечно. А только тогда, когда прикинул, что на дощечках все-таки про сокровище сокрытое сказано. И так лихо у него учение пошло, года не минуло, как сей премудрости выучился. И начертанное разбирать, и самому чертить-резать. Только на дощечках тех ничего интересного не оказалось. В смысле - про сокровище. Про человеков есть, про зверей всяких, про земли заморские, про звезды, даже про то, отчего дождь бывает, - а про сокровище - ни словечка. Правду сказать, он не все прочитал. Но и того, что осилил - с лихвой хватило. Зачем это кому-то помнить понадобилось? Что в том проку, люди где-то с песьими головами живут? Или то диво, что песьих хвостов нету? Набрехали, небось, половину... А то и все сразу.
Так и рос Алешка, от весны к весне, от лета к лету. Годами мужал, а ветра в голове так и не избыл. Как и избыть-то, коли таким пригожим вырос - девки от него на игрищах глаз оторвать не могут. Ему то нравится, вот и выхаживает гоголем. В работе не особо мастак, - получше него работнички найдутся, - зато в забавах да на язык, тут ему, пожалуй, равных не сыщется. Как через костер под новый год прыгать, птицей порхает, или там песню затянет - соловьи смолкают. И драться наблатыкался. Только не кулаками, хитростью берет. Потому - как отмочит чего на гулянье, так парни его проучить собираются. Подстерегут, навалятся гурьбой, - в одиночку ухватить и думать нечего, - а он все одно выворачивается. Иной только руку размахнет, чтоб, значит, от всего сердца, глядь, - Алешка из него уже всю пыль выбил, что спереди, что сзади. Вьется вокруг оводом, улучит момент - ужалит, и снова вьется.
А что дури много, далеко ходить не надо. Ну, кому еще придет в голову девок с-под моста пугать? Течет себе неподалеку от города речушка. Имени у нее не то, чтобы совсем нету, только каждый ее по-своему зовет. Кстати сказать, небольшая-то она небольшая, а налимы в полпуда водятся. Так вот через ту речушку мосток перекинут. Свалили три или четыре лесины, перила приделали - вот тебе и мосток. Конечно, лесины стесали, чтоб поверхность поровнее была. Девки через него по ягоды ходят. Вот и удумал Алешка их попугать малость. Там, с той стороны, что от города дальше, промеж лесин прореха имеется, такая, - рука проходит. Вот молодец и пристроился под мостком. Травы речной на себя нацепил, чтоб не узнали. Сидит, ждет. Сидеть, правду сказать, неудобно, того и гляди свалишься, а под берегом яма. В ней, сказывали, даже не налим живет - налимище. Ан сколько не ловили - в четверть пуда попадались, а чтобы больше - того не было. Наконец, слышит, идут девки. Смеются чему-то, переговариваются. Взошли на мосток, Алешка изловчился, да как схватит какую-то за ногу! Та завизжала, а он из-под лесин как гукнет! Девки свету белого не взвидели, так перепугались. К городским воротам летят, быстрее ветра, верещат на всю округу. Алешка же, - он и так еле-еле держался, - в воду полетел. Течения почти нету, подкручивает слегка, ан и ухватиться не за что. До места, где вылезти можно, всего ничего, только чувствует Алешка: ухватил его кто-то за порты, и вниз потихоньку тянет. Ногами дрыгает, а там что-то скользкое. То ли налимище, то ли - того хуже - водяник, в наказание за баловство. Не по себе молодцу стало, думал подшутить, ан и сам в беду угодил. На помощь не позвать, - коли узнают о его проделке, лучше утопнуть, - а самому не выбраться. Счастье, портки лопнули. Видали, как рыбка мелкая, когда ее хищник гоняет, из воды выпрыгивает? Вот так и Алешка выскочил. От речки дунул, почище девок. В лесу огонь разводил, обсыхал, чтоб следы замести...
Обошлось, да не научило... Может, потому и не научило, что никакой не водяник оказался? Алешка, несколько дней спустя, наведался, к мосточку-то. Ниже его и увидел коряжину, а на ней - кусок портов своих. Зацепился за нее, когда в воду свалился. Стал ногами дрыгать, - от дна оторвал...
Да хоть бы и водяник оказался... Тоже с ним же приключилось. Знамо дело, зимой девки обычай имеют, суженого выгадывать. Соберутся на девичник, что-то там промеж себя пошушукаются, а как полночь настанет, поодиночке к бане бегают. Дверку тихонько приоткроют, просунут осторожненько кто плечико обнаженное, кто спинку, а иная - так... вот... И ждут. Коли суженый богатый будет - мохнатой лапой баенник погладит. Коли бедный - рукой холодной. Ну а ежели хлестнет чем, ждать девке еще год.
Вот Алешка от большого ума в баню и забрался, пока никто не видел. Прихватил хворостину и затаился. Вот сейчас придут девки, он им нагадает. Слышит, наконец, идет одна. Остановилась возле двери, мешкает. Боязно ей. Потом заскрипело, чуть полоска серая в темноте появилась... Ухватил Алешка хворостину поудобнее, а дверь возьми, да и захлопнись. Девка снаружи завизжала, опрометью прочь помчалась. В бане же светец вспыхнул. Даже не один, а два. Удивился Алешка, обернулся, и видит: на нижнем полке будто сидит кто-то. Будто еж, только мохнатый, и размером - что твой волк. Головой помотал, глаза протер - старикашка вырисовался. Усастый, бородастый, глаза горят, руки - крюки, ноги и того пуще, одет во что-то, мехом наружу. Зыркает неприветливо, по полку рядом с собою шарит. Ткнулся Алешка в дверь - куда там! Ее снаружи будто камнями завалили. Вот попал - так попал! Он ведь в баню мало ночью, еще и не спросившись приперся. Что сказать, что делать - не знает.
Из того ли то из города… Вряд ли кто не знает этих строк. Ну а дальше… А дальше — по мотивам былин, народных песен и сказок, известных и не очень. Немного поверий, немного истории.
Владимир сидел в небольшой таверне, кабачке, гостинице, или еще где, за маленьким столиком, приткнувшемся в углу. Скрытый тенью, он мог наблюдать за всем происходящим не привлекая к себе внимания, что сейчас было особенно важно: предстояло решить первую загадку, а именно, где именно он очутился благодаря усилиям Анемподиста...
Сознание возвращалось медленно, с трудом проталкиваясь сквозь пелену забытья. Сперва ощутил, что лежу на жёстком, холодном покрытии. Резко, словно толчком, вернулось обоняние. Причём сразу оповестило, что вокруг воняет. Нет, не так - воняет писец как. Какой-то посторонний предмет мешал нормально дышать. На ощупь вроде как жёстко закреплённого респиратора.
Моля луну о том, чтобы та забрала меня из этого мира, я даже не подозревала, что меня услышат. Но кто мог знать, что странный лес, которого раньше не было — это древний Переход Между Всеми Мирами? К тому же, мне впервые повезло как никогда. Вместо фиктивной свадьбы — полная свобода. Вместо грядущей смерти от руки правителя соседнего королевства — гипотетически счастливая жизнь. Лес даровал мне магию, проявил эльфийскую кровь и дал возможность начать жить заново. У меня наконец-то появился шанс найти друзей и собственное место жизни.
Он очнулся по ту сторону арки среди тысяч людей, не помня своего имени. Единственное, что сообщили — на следующий этап пройдет только половина. Остальные — умрут. И кто же станет покровителем безымянного человека, что волею судьбы скоро обретет новое имя?
Давным-давно, в волшебной стране Эквестрии… на смену идеалам дружбы пришли алчность, паранойя, война. В итоге мир был уничтожен огнём бесчисленных мегазаклинаний и цивилизация, какой её знали раньше, перестала существовать. Но город Хуффингтон выстоял. Мир раскололся, но зловещие, пропитанные радиацией башни «Ядра» остались стоять. Ранее — центр научных исследований военного времени, ныне — потрепанный временем дремлющий город, полный отравленных тайн и опасных сокровищ. Неуверенная в себе кобыла-единорог, обременённая чувством вины, оказывается втянута в паутину интриг Хуффингтона.