Но на этот раз он встретил достойного соперника. Если от Тины зависит хоть что-нибудь, ему своего не добиться!
Поджав губы, она смотрела, как Джованни выписывает чек, как и гордо, и робко принимает поздравления Мэрион. Скромняга! Прямо-таки идеальный парень, которого не стыдно привести в дом.
Вот так оно теперь и покатится, подумала она. Он будет очаровывать всех встречных-поперечных, быстренько выясняя, что у них главного в жизни, и выказывая к этому живой интерес, и понемногу разрушит все стоящие перед ним препоны, потому что она, женщина, которой он так навредил в жизни, «любит» его. И сделать с этим решительно ничего нельзя. А потом, когда они расстанутся, он женится на другой...
От этой мысли Тина впилась ногтями себе в ладонь. Кольцо сверкнуло ей в глаза солнечным бликом. Тина нахмурилась в ответ. Нельзя так играть с любовью. Это бессовестно.
– Ну, пошли? – обнял ее Джованни за плечи. Тину передернуло, но она постаралась это скрыть.
– Пока, Мэрион! Привет Джеффу и деткам. Джованни властно вел ее к машине. Кольцо жгло ей руку. Всю дорогу до школы они молчали. Там Тина должна была пересесть в свою машину.
– Я заеду за тобой в семь. Поедем ужинать. Чтобы к этому времени твой дед был в курсе, – приказал Джованни.
– Спасибо, у меня есть чем перекусить, – капризно ответила она. – Не обязательно кормить меня только потому, что...
– К сожалению, обязательно, – без всякого великодушия перебил он. – Мы с тобой «втайне» обручены. Я хочу, чтобы об этом знал весь город. Что бы ты сделала, если б мы обручились всерьез?
Плясала бы и вопила от счастья, неожиданно для себя подумала Тина, но вслух съязвила:
– Объявила бы себя сумасшедшей.
– Есть еще варианты? – невозмутимо справился Джованни.
– Нашла бы хорошего психоаналитика.
– Ничего подобного! Пошла бы ужинать со своим любимым. Так мы и поступим. И если не хочешь, чтобы у деда были неприятности, то снова сыграешь роль счастливой невесты. Найдешь что надеть, соответствующее такому праздничному поводу?
– Черное? – предложила она.
– В обычном случае я бы сказал – да. Но мне нужно, чтобы мы бросались в глаза. Я заказал столик в центре зала. Есть что-нибудь, от чего все ахнут?
Тина опустила глаза, вспомнив о своем ярко-алом платье доступной женщины. Она купила его на распродаже, соблазнившись порочностью, и ни разу не посмела его надеть.
Хочет, чтобы все ахнули? Все и ахнут!
– Пожалуй, найду что-то вроде, – скромно сказала она и изобразила невинную улыбку.
Тина глубоко вздохнула. Она уже выспросила деда, как он, как Адриана, как погода, как путешествие. Теперь пора приступать к главному.
– Дедушка, у меня для тебя сюрприз. Не хотелось говорить об этом по телефону, но нужно, чтобы ты это услышал именно от меня.
– Ты не заболела, Тина? – забеспокоился он.
– Нет-нет! – вскричала она, чувствуя глубокую ненависть к Джованни. Никогда в жизни она никого не обманывала! – Я... я, дедушка, обручилась...
– Что? Обручилась? С кем? – всполошился он. – Да ты даже ни с кем не встречалась, когда мы уехали!
– Я знаю, – сказала она, теребя пояс банного халата. Не станет она говорить деду, что это Джованни. Не дай Бог, бросит все и приедет до того, как она успеет разделаться с «женихом».
Тина закусила губу. Зеленые цифры на часах подсказывали, что этот разговор следовало начать еще час назад. Через двадцать пять минут приедет Джованни, а она еще полуголая. И полунакрашенная. Неизвестно, что важней, потому что к такому платью полагается основательный макияж.
– Не хотела говорить тебе по телефону, – похоронным тоном сказала она, – лучше бы, конечно, по-человечески, но так случилось, у меня уже есть кольцо – кольцо, кстати, умопомрачительное. И Мэрион все знает, и наверно, другие заметят тоже, потому что мне не хочется его снимать, – прибавила она правдиво, – и меньше всего мне хочется, чтобы ты узнал это не от меня. Так что вот, я тебе сказала.
– Но, голубка моя, кто же завоевал так вдруг твое сердце? Ты его любишь? Понастоящему? До смерти?
Она помедлила секунду и решила, что тут уж можно сказать то, что чувствуешь в самом деле.
– Да! Люблю! Безумно, страстно, до неприличия! Не знаю, почему, это как бы против моей воли, но он не выходит у меня из головы, и когда я вижу его, меня так заносит от чувств, что даже страшно, потому что скажи он мне прыгнуть с ним со скалы – прыгну с радостью!
– С ума сошла! – ласково изумился дед. – Но кто же?.. – Тут он отстранил трубку, и Тина слабо услышала возбужденный голос Адрианы. – Что?.. Да... Черт, Тина! Позвони мне попозже! Мне надо идти, Лал сейчас нет, а Адриана упала. Пока, девочка моя! Позвони обязательно!
Трубка умолкла. Тина тупо смотрела на нее, все еще пораженная тем, как сама описала свои чувства к Джованни. Слова так и лились! Но это ведь для того только, чтобы дед не подумал, что она приняла необдуманное решение, верно?
Как он сказал – «С ума сошла»? Ох, да вот же он, выход! Как же она раньше не поняла! Дед наверняка решил, что она спятила, – пусть и остальные думают так же... Ну, не вполне спятила, но – почти. Раз Джованни хочет, чтобы на него пал отблеск ее безупречной репутации, значит, все, что ей надо сделать, – это... Тина ухмыльнулась. Вот ключ к успеху! Ключи ведь могут и открывать, и закрывать!