– И тем не менее это так, – признала она.
– Придется мне перед тобой извиниться...
– Извиниться? – с надеждой переспросила она. – Джо, это так все меняет!
– Я все понимаю. Тебе, конечно, досталось!..
– Да, досталось, – кивнула она, – но раскаяние такое благодарное дело!
Он пробормотал что-то, целуя ее влажные глаза, и Тина зажмурилась от удовольствия, боясь поверить, что Джованни наконец-то обрел душевный покой. Ее решение принесло результат, на который нельзя было и надеяться! Самоуверенный красавец преображался на глазах, и теперь она верила, что он сможет быть с Адрианой нежным, любящим. Скоро, очень скоро, думала она, они с Адрианой встретятся, начнут привыкать друг к другу. Это всегда было ее заветным желанием. А потом, может статься... Она вспыхнула, не смея надеяться на далекое будущее, когда сердца всех участников этой истории смягчит время...
– Тина, милая Тина, – сказал Джованни, врываясь в ее мечты. – Я тебя подвел. Я думал, я позаботился о вещах, которые... Видно, – он пожал плечами, – нет ничего стопроцентно безопасного.
– Безопасного? О чем ты? – спросила она недоуменно.
Джованни поцеловал ее в кончик носа.
– Глупышка! Ты прекрасно знаешь, о чем я. Я плохо о тебе заботился, хотя совсем не хотел тебе неприятностей, – мягко сказал он. – Ну, хватит меня дразнить! Ну, скажи! Кто это? Мне не терпится знать. Девочка или мальчик?
– Что?! – онемело уставилась на него Тина, а он продолжал улыбаться, вопросительно вскинув брови. – Девочка... или мальчик?.. – тупо повторила она.
– Ты будто удивлена не меньше меня! Очнись! Я говорю о нашем ребенке. Какого он пола? – со странной робостью говорил он. – Мне в общем-то все равно. Но все-таки, кто у меня? Сын или дочь?
Улыбку как смело с лица Тины. Так вот в чем дело! Она сдавленно охнула от ужаса.
– Как?! Ты решил, что надписи и детские книжки – для ребенка?
– Я всегда был круглым отличником, и с логикой у меня все в порядке, – усмехнулся Джованни.
О, Боже! Она прикрыла глаза, чтобы не видеть этой усмешки. Он решил, что у нее есть ребенок – их общий ребенок! И, как любой итальянец, для которых самое дорогое в жизни – дети, вне себя от счастья и простит ей все на свете, потому что она выносила его дитя.
Значит, он ничего не понял. Все эти поцелуи – только из-за того, что он думает – нашелся наконец человек, который будет любить его безо всяких условий, не ведая о его преступлении, его позоре. Вот почему его так захлестнули чувства... Есть кто-то, кого можно любить, кто-то, принадлежащий ему по праву. И все его сладкие речи – только маскарад, за которым лежит желание отхватить львиную долю любви ребенка, а без ее помощи этого не добиться...
– О, Джо, – понуро проговорила она.
– Ну же? – И за ослепительной, вынимающей душу улыбкой последовал еще поток итальянских, звучавших как чистая ласка, слов.
– Пожалуйста... – Тине перехватило горло. Да, она мечтала бы иметь от него ребенка, поняла она вдруг. И этому никогда, никогда не бывать...
– Да что такое? – тихо спросил он.
– Нет... никакого... ребенка, – жалким голосом выдавила она из себя.
Он недоуменно нахмурился.
– Но послушай же, Тина! Нельзя скрыть очевидное.
– Нет у меня ребенка, – повторила она. – Нет и никогда не было. – И никогда не будет, горестно прибавила про себя.
У него заходили желваки.
– Понятно, – сквозь зубы проговорил он. – Значит, ты так? Но я же не дурак! Доказать, что здесь живет ребенок, не составит никакого труда! – Не церемонясь, он потащил ее за собой из кухни на лестничную площадку. Подергал ручку одной из дверей. – Здесь заперто. Ключ!
– Все ключи у тебя, – пробормотала она, морщась от его железной хватки.
Найдя наконец нужный ключ, он резко толкнул дверь. Та распахнулась. Было сразу видно, что это комната деда. В следующей, поменьше, жила она...
– Зачем вы запираете двери? – с подозрением спросил Джованни, отворачиваясь от аккуратно застеленной кровати и туалетного столика, на котором стояли фотографии родителей Тины, присланные из Пуэрто-Рико.
– На всякий случай.
Джованни, хмыкнув, направился к последней двери.
– Успокойся! Ради Бога, успокойся, Джованни! – пролепетала она.
– Мне нужны доказательства. И ты могла бы сказать мне, где мой ребенок! – рычал он, возясь с ключом.
Тина помнила, что дверь не заперта, но промолчала, надеясь выиграть время.
– Надписи, книжки, указания – это не для ребенка, Джо!
– Где мой ребенок? – не слушая, твердил он.
– Да нет здесь никакого ребенка!
– Черт возьми, Тина! – Он бросил возиться с замком, взялся трясти ее за плечи. – Ну-ка открой! Я хочу сам все видеть! А потом ты мне скажешь, где он... или она!
– Да как ты не понимаешь? Нет у меня ребенка! – в отчаянии закричала она.
– Говори! Я вытрясу из тебя душу, если не скажешь! Где мой ребенок?
– Да нет его! Нет! Перестань, Джо! Мне больно!
– Извини, – Джованни взял себя в руки. – Но не мучай меня! Я имею право знать, где он!
– О, Господи, Джо! Разве до тебя еще не дошло?..
– Что не дошло? – огрызнулся он. – Что ты прячешь от меня моего ребенка?
– В последний раз, – истерически закричала она, – в последний раз говорю тебе – нет здесь детей! Это... это твоя мать!
