Как Исландия изменила мир. Большая история маленького острова - [16]

Арндис описывала стиль общения Толкина как «формальный», что совершенно неудивительно, учитывая, что он выучил язык по лирическим текстам, написанным 800 лет назад. Это как беседовать на русском с кем-то, кто учил язык по «Слову о полку Игореве».

Вечером Арндис рассказывала детям истории, основанные на исландском фольклоре, о монстрах и маленьких троллях с волосатыми ногами, которые превращались в камень, когда на них попадал солнечный свет. За дверью, в своем кабинете, как обычно, сидел Толкин и, как она думала, слушал эти рассказы. Была ли Арндис первой, кто показал Толкину исландский фольклор, – неизвестно, но когда она впоследствии прочитала книгу «Хоббит, или Туда и обратно», она знала, что «он вдохновлялся исландским фольклором… И правда верил, что природа живая. Он жил в своем волшебном мире».

Жизнь в доме была тихой, и Арндис удивлялась, почему семья совсем не веселится. Единственные приключения в жизни Толкина случались на бумаге, когда он создавал волшебный мир Средиземья. Он совершенно точно вдохновился скандинавской мифологией и средневековыми историями, которые записали исландцы. Например, его гномы были такими же умельцами и талантливыми ремесленниками, какими они описывались в исландских эддах. Помимо этого, все хоббиты, кроме Бильбо Бэггинса, в историях Толкина носят скандинавские имена.

Коллеги в Оксфорде были уверены, что Толкин писал какую-то серьезную академическую работу в сфере филологии и лингвистики, а не «детскую сказку». Но Арндис не была удивлена. Она слышала известные строчки, с которых начинается Хоббит, «Жил-был в норе под землей хоббит», от самого Толкина, когда он читал историю своему сыну Кристоферу перед сном.

Арндис уехала из дома Толкинов, когда поймала себя на мысли, что она начинает думать по-английски. Несмотря на это, она поддерживала связь с семьей вплоть до Второй мировой войны. К концу войны Рейкьявик вырос до размеров Оксфорда, а она переехала в Сельфосс, в город на юге Исландии, где сейчас похоронен Бобби Фишер[13]. Арндис не очень много рассказывала о своей работе няней в Великобритании, впрочем, никто ее особо и не спрашивал, до тех пор пока местный журналист Сельфосск, толкинист, не услышал о ее работе и не взял у нее интервью. На тот момент ей было 88 лет. Интервью опубликовали в исландской газете Morgunblaðið. «Хоббит», как подтвердила Арндис, все еще был ее любимой сказкой.

Мы не знаем, насколько сильно Арндис повлияла на творчество Толкина, рассказывая ему исландские сказки. Не можем мы сказать и того, помогала ли она ему иногда с переводами фольклора. Но скорее всего, причина того, что Толкин – в то время испытывающий трудности ученый – так далеко зашел, чтобы нанять себе няню-исландку, это та же самая причина, по которой древние короли и современные университеты обращались к помощи исландцев – они до сих пор могут читать тексты, написанные на древнескандинавском языке. Эта работа – чтение, написание и перевод старых документов – самая старая профессия в Исландии. Такая монополия на протяжении столетий была возможностью заработка для интеллектуальной элиты. За это можно поблагодарить двух людей, живших в разных столетиях, – Снорри Стурлусона из XIII века, который потратил все свое состояние на запись Младшей Эдды, и ученого из XVII века, Арни Магнуссона, собиравшего старые летописи, которые он находил в разных уголках страны. Как и персонажи книг Толкина, он преодолевал трудности, путешествуя по разным странам, чтобы собрать все документы в пожароопасной башне в Копенгагене.

Без этих двух книжных червей Европа бы знала намного меньше о собственной истории. Скандинавская мифология – это целая система верований, целью которой является объяснение множества волнующих всех вопросов – начала времен, смысла жизни, жизни после смерти и будущего апокалипсиса. Нигде за пределами Исландии она не существует в записанном виде. Скандинавская вера в Тора, бога грома, и Одина, бога мудрости, вдохновившая многих – от Рихарда Вагнера до компании Marvel, могла бы полностью исчезнуть с лица земли с приходом христианства, если бы древние легенды не были записаны вместе с длинным списком имен средневековой знати. Благодаря этим спискам мы знаем сейчас многое о средневековой Европе.

Конечно, исландцы были не единственными европейцами, которые тогда умели писать. Но они писали не только о христианстве. Сначала для того, чтобы впечатлить внешний мир и иностранных правителей. Потом, во время междоусобных войн, чтобы впечатлить своих врагов. Богатые исландцы писали о себе, чтобы сохранить статус и власть своего рода. Это был результат политической системы, в которой не было центральной абсолютной власти, где были только местные кланы, соревнующиеся за влияние с помощью родовых саг и иностранной поддержки.

* * *

Короли, люди, желающие стать правителями, главы кланов и христианские миссионеры были очень заняты убийством друг друга в средневековой Скандинавии. Маленькие народы, например жители Оркнейских и Шетландских островов, оказавшиеся между перекрестных огней мощных и властных семей, тоже постепенно собрали большие армии, чтобы охранять свои береговые линии. Их выживание зависело от военной мощи их государства, от высоких налогов и большого арсенала оружия. У исландцев, тоже небольшой островной нации, не было армии и государственного устройства с монополией на насилие. Когда в Европе были войны, в далекой Исландии обстановка была мирной. Только в те короткие моменты перемирий Исландия рисковала стать навязчивой идеей завоевания иностранного короля, какого-нибудь властолюбивого монарха, просматривающего атлас мира как каталог недвижимости.