Как государство богатеет… Путеводитель по исторической социологии - [42]

Еще больше претензий к Аджемоглу и Робинсону возникает, когда они переходят к фундаментальным обобщениям. Почему именно в Европе создались условия для большого экономического подъема? В поисках ответа на этот вопрос авторы уходят далеко в историю, утверждая, что началось все с завоевания Европы в V веке германскими племенами с демократической организацией, ориентированной на общие собрания, и с нормами совместного принятия решений [Там же: 224]. При чтении «Узкого коридора» создается впечатление, будто демократия была свойственна европейцам с давних времен и они смогли пронести эту традицию через века. Но, увы, как минимум два факта, приводимых Аджемоглу и Робинсоном, явно не укладываются в эту концепцию. С одной стороны, первобытная демократическая организация была свойственна и народам, жившим в Индии, но эта страна так и не стала развитой. С другой стороны, замечательные демократичные германцы через пятнадцать веков после своего прихода в Европу построили тоталитарный нацистский режим, в котором не осталось даже малейших признаков народной власти.

Никакой связи между первобытной демократией и современным успехом тех или иных стран не существует. Долгий исторический путь может привести «демократов» к самым разным политическим и экономическим системам. Все дело в деталях этого исторического пути, о чем Аджемоглу и Робинсон совершенно верно пишут в девятой главе – самой удачной во всей книге. Если мы хотим понять причины успехов и неудач конкретной страны, нам надо долго и кропотливо копаться в ее истории. А ссылка на демократическую или, наоборот, тоталитарную культуру того или иного народа – это «наука» для ленивых. То есть для тех, кто хочет быстро получить желательный ответ. Непонятно, зачем авторы хорошей книги, демонстрирующей на многочисленных примерах, как разнообразные исторические повороты могут влиять на судьбы стран, прибегли к необоснованному утверждению о связи нынешних успехов Европы с германской культурной традицией отдаленного прошлого.

Одному Аллаху известно

Еще одна проблема книги состоит в том, насколько можно доверять собранным в ней интересным фактам. Размышляя о том, какую позитивную роль сыграло правление пророка Мухаммеда в Медине, авторы отмечают, что созданное им протогосударство обеспечило надежные права собственности и сдерживало межклановые конфликты. Прекратились набеги на караваны, расширились возможности для торговли. Теоретически, конечно, так и должно было быть при формировании твердой власти вместо того разбойного хаоса, который характерен обычно для кочевых племен. Но есть ли у нас точные сведения о событиях, происходивших в VII веке? Я еще склонен был бы поверить, что о наведении порядка в Медине можно судить по косвенным данным, но авторы тут же пишут, как в результате ирригационных работ «значительно увеличился объем сельскохозяйственного производства» [Там же: 172–173]. Это уже, конечно, чистые фантазии. Одному Аллаху известно, насколько эффективно при Мухаммеде копали каналы. У нас нет никакой возможности делать выводы о динамике экономики для столь далекого времени, и тем более связывать большие перемены с преобразованиями, совершёнными одним реформатором на протяжении короткого промежутка времени. И хотя в других местах книги приведенные авторами факты выглядят вполне правдоподобно, волей-неволей закрадываются сомнения, не подгоняются ли они под теоретические выводы.

Впрочем, не ошибается лишь тот, кто не пытается ответить на сложные вопросы, актуальные для современного общества. Чем сложнее вопрос и чем больше при ответе на него возникает таких моментов, когда нам не хватает исторических данных, тем больше вероятность допустить погрешность. Тем не менее такие смелые книги, как те, что пишут Аджемоглу и Робинсон, читать интереснее и полезнее, чем многие узкоспециализированные монографии, посвященные проблемам, с которыми наука давно уже разобралась.

Свобода и защищенность Так Запад стал богатым, по мнению Натана Розенберга и Л. Е. Бирдцелла

Существует немало хороших книг, написанных на основе институционального подхода о том, как и почему именно западное общество стало успешным, тогда как разнообразные восточные – долгое время развивались не слишком динамично. Но из всех исследований я рекомендовал бы, пожалуй, для первичного знакомства с темой книгу Натана Розенберга и Л. Е. Бирдцелла «Как Запад стал богатым: экономическое преобразование индустриального мира» (Москва; Челябинск: Социум, ИРИСЭН, 2015). По сути дела, она представляет собой краткую экономическую историю Европы, но сделанную не формально-описательно (по принципу учебника, где есть всего понемногу, но без понимания, зачем читателю это следует знать), а весьма основательно: с важной целью, состоящей в том, чтобы дать понять читателю, почему Запад развивался, а не стоял на месте.

В отличие от нее книга классика институционализма, нобелевского лауреата Дугласа Норта (с соавторами Д. Уоллесом и Б. Вайнгастом) «Насилие и социальные порядки» написана сложновато. Книга Д. Аджемоглу и Д. Робинсона «Почему одни страны богатые, а другие бедные» проста для чтения, но состоит, по сути, лишь из отдельных очерков и не содержит последовательного описания истории. Зато книга Н. Розенберга и Л. Бирдцелла, хотя не слишком раскручена в прессе, а потому известна лишь сравнительно малому кругу читателей, содержит максимум информации в сравнительно небольшом объеме.