Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии - [3]
Пользуясь этим, буржуазные историки уверяют, будто марксистско-ленинская историческая наука упускает из поля зрения реальные условия и вместо этого конструирует какие-то абстрактные схемы. Будто она, вместо того чтобы исследовать бесчисленное множество неповторимоиндивидуальных, национально и традиционно обусловленных, порожденных массовой психологией и «духом времени» факторов, только и знает, что цепляется за вопрос «cui bono?» (кому выгодно?) и из того факта, что Гитлер и его сообщники были ставленниками магнатов военной промышленности, выводит «банально упрощенную» теорию, согласно которой нацистский главарь просто получал задания от пушечных королей и послушнейшим образом выполнял их. Марксистско-ленинская историческая наука, утверждают они, «слишком изолированно» видит и огрубляет социальную функцию фашистского движения>8. Озабоченная якобы только тем, чтобы заклеймить монополистический капитал, она, как утверждают эти буржуазные историки, отвлекает внимание от сложности причин и форм проявления фашизма да к тому еще и игнорирует тот факт, что никакой единой фаланги «фюреров экономики» («виртшафтсфюреров») вообще не существовало, а следовательно, нельзя говорить и о формирующей историю силе монополистического капитала как такового.
Подобными утверждениями хотят затушевать тот факт, что именно марксистско-ленинская историческая наука стремится всесторонне вскрыть все порождающие фашизм, благоприятствующие ему и определяющие его условия, и что особое внимание она уделяет дифференциации монополистического капитала, а также изменчивой политической ориентации отдельных монополистических групп>9.
Охватывая всю сферу взаимодействия сил вокруг фашизма, марксистско-ленинская историография одновременно включает в нее (чего полностью старается избежать буржуазная наука) и антифашистскую борьбу — не в последнюю очередь потому, что борьба эта служит основой того опыта и тех уроков, которые дал разгром фашизма. При всем этом марксистско-ленинские исследования концентрируются на раскрытии сущности фашизма, его классовой функции, и авторы их не занимаются (как это делают биографы Гитлера, апологизирующие его личность) всякими сенсационными рассуждениями об извивах патологической психики нацистского главаря.
Главное внимание марксистско-ленинского исследования фашизма направлено, таким образом, на изучение его социально-экономических причин, тех условий, которые сделали возможным его продвижение, а также профашистских и антифашистских позиций и действий различных политических сил. В анализе их оно опирается на основные положения классиков марксизма-ленинизма и исходит из того, что, как подчеркивал Ф. Энгельс, хотя экономическая необходимость в конечном счете обусловливает историческое развитие, отнюдь не только она одна является активной в том процессе взаимодействия, в котором политические, правовые, философские, религиозные, литературные, художественные и тому подобные факторы также оказывают влияние друг на друга и на экономический базис>10.
Что же касается многослойной проблематики фашизма, марксистско-ленинская историческая наука придает особое значение указанию Ф. Энгельса: «Чем дальше удаляется от экономической та область, которую мы исследуем, чем больше она приближается к чисто абстрактно-идеологической, тем больше будем мы находить в ее развитии случайностей, тем более зигзагообразной является ее кривая». К случайностям, которые Ф. Энгельс называет «дополнением и формой проявления» необходимости, принадлежат не в последнюю очередь «так называемые великие люди», появление которых «в определенное время в данной стране, конечно, есть чистая случайность»>11.
Однако люди эти могут представлять интерес не сами по себе, а лишь в контексте с общественным окружением, из которого они вышли и на которое они фактически были способны воздействовать. Они, как писал В. И. Ленин, «вытекают необходимо из данной общественной среды, которая служит материалом, объектом духовной жизни личности и которая отражается в ее «помыслах и чувствах» с положительной или отрицательной стороны, в представительстве интересов того или другого общественного класса»>12. В изучении исторической реализации этих качеств марксистская историография исходит из того, что, как указывал В. И. Ленин, «действительный вопрос, возникающий при оценке общественной деятельности личности, состоит в том, при каких условиях этой деятельности обеспечен успех? в чем состоят гарантии того, что деятельность эта не останется одиночным актом, тонущим в море актов противоположных?»>1, 3.
Решающим здесь является, как выразился Ф. Энгельс, «спрос» на эту деятельность, а тем самым и «спрос» на определенные личные качества и способности, в оптимальной или хотя бы в достаточной степени обеспечивающие осуществление этой деятельности. Если же решающим фактором является «спрос», то отсюда вытекает заменяемость и заменимость любой отдельной личности. «… Всегда, — говорит Энгельс, — когда такой человек был нужен, он находился: Цезарь, Август, Кромвель и т. д.»>14.
Г. В. Плеханов, детально занимавшийся вопросом о роли личности в истории, констатировал, что материалистическое представление об истории отнюдь не игнорирует и тем более не отрицает влияния особенностей характера отдельной личности на судьбы общества. «Иногда, — писал он, — их влияние бывает даже очень значительно…» Но особенности характера (и это касается также психического склада, духовных качеств и т. п.), хотя и оказывают воздействие на формы, темп и устойчивость, короче говоря, на
