Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии - [28]

Новый рейхсканцлер, глава Немецкой народной партии, Густав Штреземан, в кабинет которого (подобно тому как это было при формировании последнего кайзеровского правительства накануне Ноябрьской революции) вошли и озабоченные сохранением буржуазного строя правые социал-демократические лидеры, 26 сентября прекратил «пассивное сопротивление» в Руре. Он исходил при этом из того, что для подавления с опасением ожидаемого революционного восстания потребуется вся мощь государственной власти, что борьбу в Руре, все сильнее отвергаемую и населением оккупированной области, больше нечем финансировать (государственные расходы всего на один процент покрывались доходами!), а в перспективе уже вырисовывается возможность заставить ослабленную Францию (как это в дальнейшем и произошло) пойти на приемлемое для Германии разрешение конфликта. Одновременно с прекращением «пассивного сопротивления» социал-демократический президент Фридрих Эберт по настоянию Штреземана ввел чрезвычайное положение и передал всю исполнительную власть в Германии министру рейхсвера Отто Гесслеру, который, хотя и принадлежал к Демократической партии, был известен как решительный поборник ликвидации парламентаризма.

Гитлер и его ближайшие сообщники, которые уже неоднократно вселяли в своих унтер-фюреров надежду на предстоящий путч против Веймарской республики, снова попытались использовать затруднительное положение общегерманского правительства для государственного переворота. Они наметили на 27 сентября 1923 г. проведение в Мюнхене 14 крупных сборищ, на которых, по информации властей, намеревались подать сигнал к «нанесению удара» ’³. Однако правительство земли упредило его, запретив эти сборища, а также назначив Кара генеральным комиссаром Баварии и передав ему исполнительную власть чрезвычайного характера. К тому же Гитлеру спустя четыре дня пришлось убедиться, что и берлинское командование рейхсвера энергично выступило против право-экстремистских выходок: был подавлен путч, устроенный майором Бухруккером в Кюстрине при участии 500 человек из «черного рейхсвера» (так называли нелегально создаваемые в нарушение Версальского договора армейские части).

Назначив Кара генеральным комиссаром, баварское правительство нарушило указания берлинских властей по осуществлению чрезвычайного положения. То был вызов Берлину, угрожавший единству страны и поощрявший местную реакцию на контрреволюционные сепаратистские и антиреснубликанские действия. Все это способствовало нарастанию со времени падения правительства Куно революционного кризиса. В Германии возникла ситуация, которую В. И. Ленин в принципе охарактеризовал как такую, когда ««низы» не хотят старого и когда «верхи» не могут по-старому» ^,и.

Материальная нужда «низов» приняла невыносимые размеры. Обесценение денег достигло фантастических цифр. Если в августе за один доллар еще платили 4,6 млн. марок, то в сентябре уже 98,8 млн., в октябре — 25 260,2 млн., а в ноябре — даже 4 200 000 млн. — для этой суммы в обиходном языке даже нет названия! На свою заработную плату и пособия трудящиеся не могли купить ровно ничего: деньги перестали выполнять свою функцию платежного средства. В октябре были полностью или частично безработными уже 70 % рабочих.

В этой обстановке созданные трудящимися комитеты действия и комитеты единства начали брать в свои руки контроль над производством и над снабжением населения. Широкие массы все настойчивее требовали изменения существующих условий. В октябре 1923 г. в Саксонии и Тюрингии были сформированы состоявшие из левых социал-демократов и коммунистов рабочие правительства. При условии дальнейшего наступления революционных сил они могли бы стать основой для образования рабоче-крестьянского правительства всей Германии.

Но и у «верхов» тоже заколебалась почва под ногами. В октябре почти 95 % всех предприятий работали с недогрузкой. Объем промышленной продукции составил всего 20 % довоенного. Правящие круги со всевозрастающим беспокойством следили за деятельностью пролетарских контрольных органов и за ходом событий в Саксонии и Тюрингии. Поворот все более широких масс к Коммунистической партии Германии уже не мог сдерживаться практиковавшимися прежде средствами.

Поскольку тесно связанные с буржуазным государством правые социал-демократические лидеры проводили антикоммунистическую политику, они тем самым сорвали создание сплоченного боевого фронта пролетариата. Что касается реакционных представителей правящего класса, то у них тоже не имелось ясного представления о путях и формах преодоления кризиса. Поэтому не только платные французские агенты, но и влиятельные рейнско-вестфальские банкиры и промышленники (выразителем их политических взглядов был тогдашний обер-бургомистр Кёльна, будущий канцлер ФРГ Конрад Аденауэр) стремились к созданию сепаратной Рейнской республики. По их замыслам она должна была отделиться от остальной Германии, где реакция со страхом ожидала революционного восстания, и предоставить французским штыкам спасение эксплуататорского строя.

Эти сепаратистские стремления поначалу усложнили позиции различных врагов республики в Рурской области, Берлине и Мюнхене. Однако они постоянно искали компромиссов между собой. Спор между ними (не говоря уже о личных амбициях и притязаниях на власть) шел из-за того, кому — рейхсверу или военизированным формированиям фашистского типа — отдать предпочтение в деле военного обеспечения будущей диктатуры, на какую массово-политическую базу должны опереться носители вооруженной силы.