Как быть стоиком: Античная философия и современная жизнь - [20]

Но одна из первых истин, которую вы узнаете, начиная изучать философию, состоит в том, что даже в самых тривиальных вопросах редко существует жесткая дихотомия «или-или». Когда я учу своих студентов неформальной логике, то предупреждаю их, что почти в любой ситуации, когда они должны сделать вынужденный выбор из двух возможностей, присутствует ошибка в рассуждении[46]. Ее называют ложной дилеммой или ложной дихотомией — другими словами, человек не видит или же от него скрывают, что существуют и другие возможные варианты. (Конечно, случаются ситуации, когда выбор действительно сводится всего к двум вариантам, но это не отменяет общего правила.)

Возвращаясь к нашему примеру, в Риме можно найти дешевые, вкусные и полезные блюда, приготовленные из местных сезонных продуктов, что полностью соответствует требованиям Музония Руфа. Такую же еду можно найти и в Нью-Йорке, хотя в этом городе сильнее соблазн потратиться на (подчас до безобразия) дорогие блюда, которые, собственно, являются не столько пищей, сколько «гастрономическим опытом». Вот здесь-то я и решил провести черту.

Я предупредил друзей, что предпочел бы не посещать культовые места типа ресторана Eleven Madison Park[47]. Оказалось, что это вполне возможно, кроме случаев, когда кто-то из друзей празднует особое событие в своей жизни и я знаю, что мой отказ огорчит его. Я не считаю это лицемерием или рационализацией, просто таким образом могу примирить два соперничающих этических требования: не поддерживать поведение, которое я не одобряю, и не обижать любимых людей. (Помните, что я придерживаюсь греко-римского понимания этики, которое гораздо шире ее современного толкования.) В этой дилемме разумным решением — а стоики считали разумность в повседневной жизни одной из основных добродетелей — будет компромисс: хорошо, мы пойдем в модный ресторан, чтобы отпраздновать важное событие, но потом целый год будем посещать только те заведения, которые поддерживают местных производителей, экологически устойчивое сельское хозяйство и социально ответственные трудовые практики. Буду ли я чувствовать себя некомфортно во время этого гастрономического празднества? Отчасти да. Но, как сказал Марк Аврелий, причем без капли иронии и сарказма, «если вам приходится жить во дворце[48], то и там можно жить хорошо».

Вообще говоря, этика стоиков предписывает нам не столько конкретные действия и модели поведения, сколько готовит нашу личность к поиску правильного пути в условиях реальной жизни. Мы живем в слишком сложной среде, чтобы делать абсолютно правильные во всех отношениях вещи. Мы не можем достоверно знать, достаточно ли правильной окажется эта вещь в той или иной ситуации. Бо́льшая часть того, что мы делаем, несет в себе этический аспект (например, посещение ресторана — это в конечном счете страдания животных, экологический ущерб и т. д.), а также более практический аспект. (Мне нужно есть, но как добывается моя еда? Мне нужны банковские услуги, но насколько честен банк, который я поддержу своими деньгами?) Стоицизм предлагает инструменты, позволяющие максимально эффективно разрешать подобные конфликты, не требуя совершенства и не давая конкретных ответов. Только глупцы (это слово Эпиктета, не мое) думают, будто мир делится на черное и белое, на добро и зло и что в нем всегда можно отличить хороших людей от плохих. На самом деле мы живем в другой реальности, и считать иначе не только не мудро, но и опасно.

Исходя из вышесказанного, позвольте мне вернуться к идее безразличного и его деления на «предпочтительное» и «непредпочтительное». Проще всего объяснить это через сравнение стоицизма с двумя наиболее значительными эллинистическими школами мысли: аристотелизмом и кинизмом (цинизмом). Надо заметить, что слово «цинизм» в гораздо большей степени, чем стоицизм и эпикурейство, сегодня истолковывается превратно. Поэтому во избежание путаницы я буду употреблять для обозначения философской школы термин «кинизм», а в остальных случаях — «цинизм».

Аристотель был учеником Платона (и, следовательно, учеником Сократа), и его философия характеризовалась очень практичным, пусть и в некоторой мере элитаристским подходом. Согласно его версии этики добродетели, главное условие эвдемонической жизни — стремление к добродетели. Но необходим и ряд других условий, находящихся вне нашего контроля, например здоровье, богатство, образование и даже внешний вид.

Сравним это с учением первого киника Антисфена, также ученика Сократа. Антисфен и его более знаменитый последователь Диоген Синопский придерживались радикально иного воззрения. Они считали, что для эвдемонической жизни не требуется ничего, кроме добродетели. Вы можете быть здоровым или больным, богатым или бедным, образованным или неучем, красивым или некрасивым — все это не имеет значения. Философы пошли еще дальше, утверждая, что земные блага на самом деле мешают добродетельной жизни: они развивают в нас привязанность к абсолютно неважным вещам, и поэтому для нас же лучше обходиться без них.

Диоген не только проповедовал столь радикальные принципы