Как быть стоиком: Античная философия и современная жизнь - [17]

Шрифт
Интервал

Возможно, лучше всего синтезировал это стоическое воззрение живший во II веке философ-стоик Гиерокл в своем сочинении «Элементы этики». До нас, к сожалению, дошли только фрагменты этого труда. Немногое известно и о самом Гиерокле по большому счету, лишь то, что Авл Геллий описывал его как «серьезного и праведного человека». Вот как Гиерокл выразил свою мысль:

Мы как бы стоим в центре[38] многих концентрических кругов… Первый и ближайший круг есть мы сами… Во втором, располагающемся чуть дальше от центра, но охватывающем и первый круг, находятся наши родители, братья, жена и дети… Далее следует круг, включающий посторонних людей, но относящихся к тому же племени, после него круг — включающий всех соотечественников… Наконец, крайний и наиболее широкий круг, охватывающий все остальные круги, включает всю человеческую расу… Совершенствующемуся человеку следует вести себя должным образом, стремясь в некотором роде распространить свой центр на окружающие его круги, и всегда стараться перенести себя из объемлющих кругов в отдельные круги, их составляющие.

Будучи стоиком и, следовательно, философом-практиком, Гиерокл не только говорит нам, что мы должны заботиться о людях, находящихся в других кругах, но и советует, как лучше усвоить такое отношение. Например, он рекомендовал своим ученикам называть посторонних людей «братьями» и «сестрами», а если они старше — то «дядями» или «тетями». Так можно постоянно напоминать себе о необходимости относиться к другим людям как к своим родственникам, поскольку, если уж на то пошло, все мы, образно говоря, плывем в одной лодке. Сегодня во многих культурах можно увидеть похожие традиции — все потому, что многие пришли к такому же пониманию человеческой психологии, что и Гиерокл.

Стоики усовершенствовали эту идею этического развития и назвали ее труднопереводимым словом oikeiôsis, смысл которого можно интерпретировать как «присвоение» или «признание своими» забот других людей так, как если бы они были нашими собственными. Это привело стоиков (а также киников, чья философская школа непосредственно предшествовала Стое и оказала на нее большое влияние) к развитию еще одной концепции, которая прочно вошла в нашу сегодняшнюю жизнь, — концепции космополитизма. В дословном переводе это слово означает «быть гражданином мира». Сократ, который оказал, пожалуй, самое сильное влияние на все эллинистические философские школы, высказался на тему космополитизма так: «На вопрос "Откуда вы родом?" никогда не отвечайте "Я — афинянин» или «Я — коринфянин», но говорите: «Я — гражданин Вселенной»[39].

Глава 5

ИГРА В МЯЧ С СОКРАТОМ

Предметы безразличны, а пользование ими не безразлично.

«Беседы Эпиктета», II.5

В предыдущей главе, рассказывая о принципе «жить согласно с природой», я упомянул о любви стоиков к лаконичным, емким афоризмам, выражающим суть их философии. Мне нравится их пристрастие по двум причинам.

Во-первых, это свидетельствует об их ориентированности на практику, а не на теорию: их афоризмы были предназначены для помощи «совершенствующимся» (prokopton), то есть изучающим стоицизм, быстрее добиться прогресса. В отличие от современных наклеек на задних стеклах машин, надписей на футболках и прочих способах показать нашу принадлежность к определенной группе или метафорическому «клубу единомышленников», стоические штампы использовались как памятки для ежедневных размышлений или как руководства по правильному поведению в случае возникновения каких-либо сомнений. Другими словами, стоическое мировоззрение не относилось к тому разряду вещей, о которых заявляли во всеуслышание и выставляли напоказ (разве что учителям приходилось это делать). Например, Марк Аврелий написал свои знаменитые «Размышления» как личный философский дневник, изначально не предназначавшийся для публикации. В Античности такая работа называлась Ta Eis Heauton, что означает «для себя».

Во-вторых, я люблю афоризмы стоиков за их парадоксальность. Именно из-за этого стоическую философию часто понимают неверно или не понимают вообще. Но в то же время парадоксальность создает возможности для популяризации стоического учения: ведь стоиков просят разъяснить «парадоксы», что дает им повод перейти с уровня надписи на футболке на максимально возможный в современной коммуникационной культуре уровень «лифтовой презентации», будь то при личном общении или в социальных сетях.

Пожалуй, самое парадоксальное из этих определений — «предпочтительное безразличное» (и «непредпочтительное безразличное»). Поскольку категория «безразличного» охватывает практически всё, что находится за пределами индивидуального совершенствования личности или добродетелей, давайте разберемся, что именно имели в виду стоики.

Я размышлял над словами Эпиктета, когда прогуливался по римскому пригороду Казаль-Палокко и по странному совпадению набрел на улицу, названную в честь нашего проводника по миру стоицизма. Думаю, скромный по натуре Эпиктет сильно удивился бы данному факту. На этот раз учитель направил меня к Сократу, оказавшему значительное влияние на стоическую мысль: «[Сократ] словно в мяч играл


Еще от автора Массимо Пильюччи
Счастливая жизнь. Руководство по стоицизму для современного человека. 53 кратких урока ныне живущим

Одной из самых выдающихся школ античной философии по праву считается стоицизм – философская система, сложившаяся в III–II веках до н. э. в Греции, а позже усвоенная и Римом. Книга посвящена воззрениям Эпиктета, римского философа-раба, одного из самых ярких ее представителей. Автор, американский философ, биолог и публицист, использует немногочисленные, но прославленные работы этого мыслителя и пытается реконструировать его миросозерцание, опираясь на современный язык, современную стилистику и современные нарративы – делая некогда выдающуюся стоическую доктрину доступной и привлекательной для читателя XXI столетия. Представленная им конструкция, получившая название «Стоицизм 2.0», имеет к тому же и практическое назначение: она, по замыслу автора, может обучить человека сегодняшнего дня искусству не просто жить, но жить счастливо.


Рекомендуем почитать
Недолговечная вечность: философия долголетия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива

В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.


Minima philologica. 95 тезисов о филологии; За филологию

Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.


Высочайшая бедность. Монашеские правила и форма жизни

Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.


Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Полное собрание сочинений. Том 45. Март 1922 ~ март 1923

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.