Как бы волшебная сказка - [27]
Но паутина! Даже в полутьме можно было различить паутину, протянувшуюся между некоторыми картинами и инструментами на стенах. По крайней мере, подумала я, это означает долгое отсутствие здесь женской руки.
Я огляделась в поисках телефона. Я уже придумала историю, какую расскажу маме с папой: как встретила старинную подругу, родители которой расположились в своем доме-фургоне возле моря. Я собиралась рассказать, что мы отправились туда неожиданно, под влиянием момента. Уверена, я бы соврала, не запнулась.
– Что ты ищешь?
– Ищу, где у тебя телефон.
– Телефон?
– Надо позвонить родителям. Они будут волноваться, если не позвонить.
– Тут нет телефона.
Сердце у меня упало.
– Нет телефона? Как это вообще может быть, что нет телефона?
– Прости. Мы отказались от всяких таких штучек.
– Неужели во всей деревне нет? Должен же быть хоть один телефон!
– Деревне? Никакой деревни тут нет. Послушай, это так важно?
– Конечно! Мне надо сообщить им, что со мной все хорошо.
– Тара, сколько тебе лет, дорогая?
– Пятнадцать, скоро будет шестнадцать.
Лицо его исказилось.
– Пятнадцать! Пятнадцать! Теперь я все понимаю. Да, проблема. Вот те на! – Человек, который выглядел таким бодрым и молодым в колокольчиковом лесу, теперь неожиданно показался усталым и измученным заботами. – Я не должен был привозить тебя сюда. Это моя ошибка. Был околдован.
Околдован. Не мной ли, имел он в виду? Но меня больше интересовала практическая сторона ситуации.
– А в каком-нибудь из других домов нет телефона? На той стороне озера.
– Нет. Ни в одном. Я уже говорил: мы не признаем все эти вещи.
– Но как вы передаете сообщения? То есть на расстояние.
– Письмами. Из уст в уста.
– О боже!
– Мне придется отвезти тебя обратно, да? – печально спросил он.
Я раздумывала о том, что лучше. Скакать обратно в темноте – даже если это возможно, – чтобы приехать часам к четырем утра, или переночевать здесь, а вернуться днем и расплатиться сразу за все. И в том и в другом случае мне крепко достанется, когда вернусь домой.
– Ты можешь скакать в темноте?
– Такое возможно. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что, наверно, придется отправиться немедленно.
– Немедленно? – вскричал он. – Мы не можем отправиться немедленно. Не сможем переправиться этой ночью!
– А когда сможем?
Он вздохнул и взглянул на меня, словно только сейчас увидел меня впервые. Грустно покачал головой, затем схватил лампу и подошел с ней к шкафу. Шкаф был полон старинных книг и свитков карт, древних, как в капитанской каюте огромного парусника. Достав одну, он отнес ее к столу. Я видела, что она начерчена не на бумаге, а на красивом кремовом пергаменте. Он развернул ее и прижал один конец лампой. И, придерживая другой конец рукой, углубился в карту.
Я разглядела прекрасные рисунки от руки, изображающие фазы луны. По углам карты – изящные полутоновые наброски ангелочков, олицетворяющих четыре ветра и, надув щеки, нагоняющих бури. Загадочность карте придавали и колонки цифр, выведенных тушью. Он пробежал пальцем по цифрам.
– Вот, – сказал он. – Это ближайшая дата, когда можно будет переправиться.
– Когда это будет?
– Через шесть месяцев.
Вот так я осталась там и пробыла с ним, пока не истекли шесть месяцев. И при первой возможности вернулась. Это произошло перед Рождеством. И оказалось, что для всех вас прошло двадцать лет.
13
В восемнадцатом веке отношение к Уильяму Шекспиру изменилось и его стали воспринимать как гения-дитя, саванта – ученого идиота, частью потому, что он нарушил правила Трагедии, но также и потому, что он написал свои пьесы до установления какого-либо согласия в культуре относительно того, что доказуемая реальность безусловно говорит больше нашему опыту о мире, в котором мы живем, нежели может сказать любой миф, сказка или выдумка.
Джон Клют[16]
В окно столовой Эмбер увидела, как во двор въезжает отцовский потрепанный пикап.
– Папа вернулся! – крикнула она.
– Тара с ним? – поинтересовалась Женевьева.
– Нет. Погоди. Вид у него злой.
– Правда?
Женевьева бросилась в столовую и уставилась в окно. Она полдня готовила и пекла. Тара была приглашена к ним на чай. Предполагалось, что это будут семейные посиделки, на которых все смогут познакомиться с Тарой без надзора Делла и Мэри, без их комментариев и контроля за каждым словом и каждым ответом на каждое слово. Между тем выражение лица Питера читалось так же легко, как заголовок таблоида.
– Ох!
Она открыла ему дверь. Он поднял бровь и протиснулся мимо нее в прихожую.
– Видел тетю Тару? – спросила Эмбер.
– Еще бы!
Питер снял куртку. Затем сбросил ботинки и попытался вложить их в переполненную корзину для обуви, но они упали на пол. Он вздохнул, сделал еще попытку, но безуспешно.
– Мне нравится тетя Тара, – сказала Джози, – пускай даже она непонятно пахнет.
– Это хорошо, – кивнул Питер. – А пахнет она пачулевым маслом. А теперь не переберетесь ли вы все в гостиную, пока я тут поболтаю с вашей мамочкой?
– Я хочу послушать, – сопротивлялась Джози.
– Тебе это не интересно.
– Нет, интересно! – закричала та. – Интересно. Правда, Эмбер? Правда интересно?
– Живо!
Питер не очень часто говорил в таком тоне, поэтому сейчас дети поняли, что лучше бы и вправду убраться поживее. Он вошел в кухню, достал из буфета бутылку коньяка и отвинтил крышку. Налил себе умеренную дозу.
В бескомпромиссном, галлюцинаторно-ярком романе "Курение мака" Грэм Джойс рассказывает историю английского электрика, который получает из МИДа сообщение о том, что его студентка-дочь задержана в Таиланде с грузом опиума. Отправляясь ей на выручку в компании приятеля по викторине типа «Что, где, когда» и своего старшего сына, христианского фундаменталиста, он оказывается в самом центре «золотого треугольника» наркоторговли и вынужден противостоять как «опиумным генералам», так и складывавшейся веками системе народных верований, вступить в смертельную схватку за жизнь и душу своей дочери с таиландскими наркобаронами и самим Духом Опиума.
Впервые па русском – один из знаковых романов мастера британскою магического реализма, автора таких интеллектуальных бестселлеров, как «Зубная фея» и «Курение мака», «Скоро будет буря» и «Правда жизни».Майк и Ким Хэнсон пожертвовали всем в своей жизни, чтобы осуществить давнюю мечту – поселиться на заброшенной вилле на крохотном греческом островке. Но почему все, о чем они только ни подумают, сразу воплощается – змеи, скорпионы и тропические бури? Кто наблюдает за ними от руин монастыря, сохраняя абсолютную неподвижность? И не сам ли древний святой бродит в железных башмаках по горным тропинкам, безжалостно насаждая справедливость?
Грэм Джойс — яркая звезда современной британской литературы, тонкий психолог и мастер увлекательной фабулы, автор, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Он виртуозно препарирует страхи и внутрисемейную ненависть, филигранно живописует тлеющий под спудом эротизм и смутное ощущение угрозы.«Реквием» явился одним из первых в художественной прозе — за восемь лет до Дэна Брауна с его «Кодом да Винчи» — переосмыслением тем и мотивов, заявленных Майклом Бейджентом, Ричардом Ли и Генри Линкольном в их криптоисторическом исследовании «Святая кровь и святой Грааль».
Есть люди, в чьем прошлом скрыты поступки, обрекающие их на проклятие — в их собственных глазах. И даже долгие годы спустя их терзает бес неудовлетворенности. Таков и Уильям Хини, но с одной поправкой: он действительно уверен, что видит демонов. Тысяча пятьсот шестьдесят семь, ни больше ни меньше. Уильям твердо знает, что бесы любят скапливаться на пожелтевших страницах и в рваных корешках старых книг. Поэтому настоящим старым книгам он предпочитает подделки. Собственно, он большой мастер по их изготовлению.
От знаменитого автора «Зубной феи» и «Курения мака» – эпическая сага о семье, любви, войне и волшебстве. Марта – матриарх семьи из семи дочерей, передающей по кругу Фрэнка, родившегося в последний год войны у эмоционально нестабильной Кэсси, ассоциирующей себя с леди Годивой. Фрэнк общается с невидимым Человеком за стеклом и учится бальзамированию, осваивается в коммуне и пытается совладать с зачатками дара предвидения…
Грэм Джойс — яркая звезда современной британской литературы, тонкий психолог и мастер увлекательной фабулы, автор, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Он виртуозно препарирует страхи и внутрисемейную ненависть, филигранно живописует тлеющий под спудом эротизм и смутное ощущение угрозы.Алекс работает археологом и раскапывает древний замок прямо в черте города. Его жена Мэгги сидит дома с детьми и мечтает получить диплом психолога в местном университете.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.