Как бы волшебная сказка - [19]
Я глаз не сомкнул той ночью. Пялился в темноту. Отец храпит в соседней комнате. Не с кем поговорить. Мать умерла, когда мне было девять. Я просидел всю ночь, пытаясь понять, куда Тара могла деться, но тем же вопросом меня мучили Делл и Мэри: куда она могла деться?
Ответа у меня не было.
Утром сплю я на диване, и вдруг кто-то забарабанил в дверь. Отец ушел на работу, открыть некому, кроме меня. В одних трусах иду к двери. Снова полиция. Не проеду ли я с ними в участок?
Я оделся, и они отвезли меня в участок. Мне еще нет восемнадцати, так что они не могут, говорят, допрашивать меня без адвоката. Какой еще адвокат, говорю, не нужен мне адвокат. Вы не против, если мы снимем у вас отпечатки пальцев? Нет, не против, пожалуйста, снимайте. Мне скрывать нечего.
Через час появляется адвокат. Женщина. Та еще красотка. С длинной челюстью и торчащими зубами. Морда как у гребаного скакуна. Чисто Шергар[11]. Едва кивает мне, ни привета, ничего. Просто кладет на стол блокнот и авторучку. Видит следы чернил у меня на концах пальцев: отпечатки уже сняли. Тот фараон сидит рядом со мной, тип со здоровенной бородавкой возле носа. Он вел себя нормально, сказал, чтобы я не волновался, принес мне чаю.
Адвокатша смотрит на него и говорит недовольно:
– Вы не должны были начинать, пока я не приду.
Фараон улыбается и чешет бровь, словно все это в шутку.
– Он несовершеннолетний, – говорит она.
– Он подозреваемый, – отвечает фараон. – Мы просто утрясли кое-какие формальности.
– Он что-нибудь сказал?
– Нет.
– Простите, – прервал я их, злясь. – Я здесь. Могу и сам ответить.
Она поворачивается ко мне и сквозь узкую щель меж двумя рядами зубов говорит:
– Ты что-нибудь рассказал полиции?
– Только то, о чем они меня спрашивали, – отвечаю. – Мне скрывать нечего.
Она снова смотрит на фараона, а тот сидит себе, скрестив руки на груди.
Входят два новых фараона, в цивильной одежде. На меня даже не оглядываются. Представляются адвокату как сотрудники Уэст-Мидлендского криминально-следственного отдела. Я стараюсь вспомнить, где слышал разговоры об этом отделе. Какие-то обвинения в коррупции.
– Я Джулия Лэнгли[12], – говорит мой адвокат сквозь частокол зубов; забавно, думаю я, какая у некоторых звучная фамилия при такой пасти.
Новоприбывшие устраиваются в пластиковых креслах вокруг стола. Один настолько толст, что еле втискивается. Он сидит за столом, и кажется, его брюки того гляди лопнут на жирных ляжках. Раскачивается в кресле, ноги широко расставлены, толстые пальцы огромных ручищ оттягивают воротник, словно тот ему тесен. И по-прежнему не смотрит мне в глаза.
Второй же, напротив, смотрит в упор. Глаз не отрывает. И смотрит при этом так грустно. То есть того гляди заплачет. Прикидывается? Не знаю. Вид у него неряшливый. Старый дождевик, под которым поношенный кардиган. Он при галстуке, но узел крохотный, затянут слишком туго, и даже мне видно, что ворот рубашки грязный. Лицо иссечено морщинами. Никогда не видел, чтобы у мужика было столько морщин. Лоб сморщенный, вокруг глаз сплошные морщины, вокруг рта как рябь на воде, глубокая ямочка на подбородке. Не лицо, а катастрофа. Он на мгновение отводит глаза от меня, чтобы кивнуть фараону в форме, который в последний час занимался мной. Тот наклоняется над пишущей машинкой и печатает, вслух произнося мое имя и время.
– Привет, Ричи, – говорит морщинистый.
Голос у него очень добрый. Такой добрый, что у меня хреновы поджилки затряслись. Добрый полицейский. Я того гляди в штаны наложу.
– Я Дейв Уильямс, – говорит он. – Ты в порядке?
Оглядываюсь на адвоката. Та лишь стискивает лошадиные зубы и смотрит на меня.
– Да, – отвечаю. – В порядке.
– С тобой здесь нормально обращаются?
– Да.
– Это хорошо, потому что я не желаю, чтобы кто-нибудь доставлял тебе неприятности. Мы просто хотим досконально во всем разобраться.
– Я не против.
– Ричи, – говорит он и морщит лоб еще больше, – мы совершенно уверены, что знаем, как это произошло.
– Произошло что?
– Слушай. Скажу тебе честно. Будет много лучше, если ты сам признаешься.
– Если признаюсь в чем?
Здоровенный жирный урод неожиданно кашляет и наклоняется вперед, рвет воротник рубашки, словно тот его душит. Но ничего не говорит.
– Ричи, я хочу помочь тебе.
– Кто вы такой? – спрашиваю.
– Я уже сказал, Ричи. Я Дейв из криминально-следственного отдела. Ты ведь знаешь, что это такое?
– Вы считаете, я что-то сделал с ней, так?
– Мы нашли ее велосипед. Он весь в твоих отпечатках.
Я оглядываюсь на адвоката: мол, это что, шутка? Та только легонько кивает, чтобы я отвечал. Я холодею, потом меня бросает в жар.
– Так это потому, что я ее постоянно катаю.
– У тебя есть машина, – говорит толстый, впервые глядя на меня. У него поразительно писклявый голос для такой туши. Как у девятилетнего ребенка, только в его голосе звучит угроза. – Так зачем тебе велосипед?
– Чтобы кататься на нем, – отвечаю. – И кстати, это я дал ей велик. Он был мой, я починил его и подарил ей. Там цепь постоянно соскакивает. Естественно, на нем будут мои отпечатки, так?
Другой фараон, Дейв, который печальный, наклоняется ко мне:
– Нам известно, что она была беременна.
В бескомпромиссном, галлюцинаторно-ярком романе "Курение мака" Грэм Джойс рассказывает историю английского электрика, который получает из МИДа сообщение о том, что его студентка-дочь задержана в Таиланде с грузом опиума. Отправляясь ей на выручку в компании приятеля по викторине типа «Что, где, когда» и своего старшего сына, христианского фундаменталиста, он оказывается в самом центре «золотого треугольника» наркоторговли и вынужден противостоять как «опиумным генералам», так и складывавшейся веками системе народных верований, вступить в смертельную схватку за жизнь и душу своей дочери с таиландскими наркобаронами и самим Духом Опиума.
Впервые па русском – один из знаковых романов мастера британскою магического реализма, автора таких интеллектуальных бестселлеров, как «Зубная фея» и «Курение мака», «Скоро будет буря» и «Правда жизни».Майк и Ким Хэнсон пожертвовали всем в своей жизни, чтобы осуществить давнюю мечту – поселиться на заброшенной вилле на крохотном греческом островке. Но почему все, о чем они только ни подумают, сразу воплощается – змеи, скорпионы и тропические бури? Кто наблюдает за ними от руин монастыря, сохраняя абсолютную неподвижность? И не сам ли древний святой бродит в железных башмаках по горным тропинкам, безжалостно насаждая справедливость?
Грэм Джойс — яркая звезда современной британской литературы, тонкий психолог и мастер увлекательной фабулы, автор, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Он виртуозно препарирует страхи и внутрисемейную ненависть, филигранно живописует тлеющий под спудом эротизм и смутное ощущение угрозы.«Реквием» явился одним из первых в художественной прозе — за восемь лет до Дэна Брауна с его «Кодом да Винчи» — переосмыслением тем и мотивов, заявленных Майклом Бейджентом, Ричардом Ли и Генри Линкольном в их криптоисторическом исследовании «Святая кровь и святой Грааль».
Есть люди, в чьем прошлом скрыты поступки, обрекающие их на проклятие — в их собственных глазах. И даже долгие годы спустя их терзает бес неудовлетворенности. Таков и Уильям Хини, но с одной поправкой: он действительно уверен, что видит демонов. Тысяча пятьсот шестьдесят семь, ни больше ни меньше. Уильям твердо знает, что бесы любят скапливаться на пожелтевших страницах и в рваных корешках старых книг. Поэтому настоящим старым книгам он предпочитает подделки. Собственно, он большой мастер по их изготовлению.
От знаменитого автора «Зубной феи» и «Курения мака» – эпическая сага о семье, любви, войне и волшебстве. Марта – матриарх семьи из семи дочерей, передающей по кругу Фрэнка, родившегося в последний год войны у эмоционально нестабильной Кэсси, ассоциирующей себя с леди Годивой. Фрэнк общается с невидимым Человеком за стеклом и учится бальзамированию, осваивается в коммуне и пытается совладать с зачатками дара предвидения…
Грэм Джойс — яркая звезда современной британской литературы, тонкий психолог и мастер увлекательной фабулы, автор, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Он виртуозно препарирует страхи и внутрисемейную ненависть, филигранно живописует тлеющий под спудом эротизм и смутное ощущение угрозы.Алекс работает археологом и раскапывает древний замок прямо в черте города. Его жена Мэгги сидит дома с детьми и мечтает получить диплом психолога в местном университете.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.