Как Бог съел что-то не то - [14]

Диктант закончился.

Анна гадала, удастся ли ей пережить следующие минуты. И вдруг ей в голову пришла спасительная мысль: возможно, этот текст не имел смысла! Возможно, мадам Лерош специально диктовала ей тарабарщину – чтобы продемонстрировать возможности системы: система позволяет записывать даже звуки, лишенные смысла. Анна тут же почувствовала себя лучше и начала довольно уверенно читать то, что записала.

– Двои бра де ду глас, – произнесла она, стараясь, чтобы фраза звучала точь-в-точь как у мадам Лерош.

Что-то было не так. Иначе почему отец девочки еле сдерживается от хохота, как будто вот-вот лопнет? И почему хихикают мать и даже мышеподобная дочка? Почему мадам Лерош покраснела от гнева? Почему закричала на Анну? Почему, сунув Анне в руки книгу, машинку и бумагу, вытолкала ее из комнаты?

Дверь захлопнулась. Онемевшая Анна осталась стоять в коридоре.

Из комнаты напротив вышла одна из английских учительниц – должно быть, услышала шум.

– Что случилось? – спросила она.

– Не знаю, – ответила Анна.

Учительница взяла у Анны книгу, которая так и осталась открытой.

– «Твой брат Дуглас»? Это тебе диктовали? – спросила она.

– Нет, – ответила Анна.

Текст, который ей диктовала мадам Лерош, начинался с фразы «Двои бра де ду глас». Вряд ли можно спутать ее с фразой «Твой брат Дуглас»…

Или можно? Когда диктует мадам Лерош…

– Ох! Что они все подумали? – воскликнула Анна в отчаянии и посмотрела на учительницу. – Что теперь делать? Они решили, что я передразниваю ее акцент! Может быть, я должна объяснить, что это совсем не так?

Они прислушались: мадам Лерош все еще возбужденно кричала в своем кабинете.

– Не сейчас, – сказала учительница.

– Но я должна что-то сделать!

В кабинете послышались звуки передвигаемых стульев, перекрываемые взрывами грубого смеха, и неразборчивая, но явно недружелюбная ответная реплика мадам Лерош.

– Пойдем-ка отсюда, – твердо сказала учительница, увлекая Анну за собой по коридору. Они зашли в одну из классных комнат. – Делай то, что тебе сейчас нужно делать, и постарайся выкинуть случившееся из головы. Ко вторнику, я уверена, это небольшое недоразумение уже забудется.

Анна села за пустую парту и стала автоматически писать под диктовку одной из старших студенток. Но как можно забыть о случившемся? По отношению к ней это было несправедливо. Мадам Лерош не имела права кричать на нее: ведь Анна всегда работала так хорошо! Никто в школе не понимал акцент мадам Лерош. Она должна была об этом знать! А если мадам Лерош и подумала, что Анна над ней насмехается…

«Я пойду к ней и все объясню, – решила она. – Скажу ей: она не должна была так со мной обращаться… А если она не поверит мне? Вдруг меня исключат из школы секретарей?..»

К концу занятий сомнения так измучили Анну, что она не могла решить – идти домой или попытаться объясниться с мадам Лерош. В гардеробной, глядя на свое отражение в зеркале, она продолжала прокручивать в голове извинения, объяснения, призывы к справедливости и совет учительницы забыть о случившемся. Наконец пришла уборщица запирать гардероб.

Анна вышла в коридор и обнаружила, что в школе больше никого не осталось. Возможно, мадам Лерош тоже ушла домой, подумала Анна с некоторым облегчением. Но – вот черт! – все выходные Анну будет мучить чувство вины…

Она как раз проходила мимо кабинета мадам Лерош. За дверью кто-то разговаривал. Не дав себе времени подумать, Анна постучалась и быстро вошла, ожидая, кроме директора, увидеть в кабинете кого-нибудь из учителей. Но мадам Лерош была одна – слушала радио.

– Мадам Лерош, я только хотела вам объяснить… – Анна с раздражением почувствовала, что говорит не твердым, а извиняющимся тоном. – Сегодня днем…

Мадам Лерош взглянула на нее с ничего не значащим выражением на лице и махнула рукой: уходи, пожалуйста!

– Но я хочу объяснить! – воскликнула Анна. – Это было совсем не то, что вы подумали!

Радио внезапно умолкло, и в наступившей тишине голос Анны прозвучал как-то неправильно громко.

Мадам Лерош поднялась со стула и подошла к Анне. Анна с ужасом увидела в ее глазах слезы.

– Деточка моя, – сказала мадам Лерош на чистейшем французском, – немцы вторглись в Бельгию и Голландию.

Анна уставилась на мадам Лерош.

– Что теперь делать тем, кто там живет? – мадам Лерош обращалась к Анне, как будто та могла что-то ей ответить. – Что они теперь будут делать?

Анна хотела как-нибудь выразить свое сочувствие, но не придумала, что сказать.

– Мне очень жаль… – пробормотала она.

Если сама она еще переживала по поводу «брата Дугласа», поняла вдруг Анна, то мадам Лерош уже обо всем этом забыла. Так что, наверное, все хорошо…

– Боже мой! – вскричала мадам Лерош. – Ты понимаешь, что это значит? А если немцы появятся здесь, в Англии? – И поскольку Анна могла только беспомощно молчать, мадам Лерош опять закричала: – Не надо просто так здесь стоять. Иди домой, ради бога! Тебя ждут родители!

Анна вышла из школы. Снаружи все было залито солнцем. Улицы выглядели как обычно. Но Анна побежала, обгоняя идущих по тротуару пешеходов. Когда ей стало трудно дышать, она пошла быстрым шагом. Потом опять побежала – и так до самой гостиницы «Континенталь».