Как бездомная собака - [33]

Пересекая Сульяк, автомобиль промчался мимо дачи родителей Франсиса. В этом доме, стоявшем в саду, полном осенних цветов, которые сегодня так сильно трепал ветер, несколько месяцев скрывался Поль Монзак. Теперь дом был продан, ставни закрыты; он казался всеми покинутым.

- Я была привязана к этому дому, - сказала Сесиль, - и очень жалею, что Франсису пришлось его продать. - Сесиль вздохнула, она не любила перемен. Этот проданный дом говорил о смерти… В саду соседней виллы, в которой прежде жил Жюльен, играли маленькие дети, там поселились новые жильцы.

На перроне вокзала, ожидая поезд «Париж-Тулуза», Роза снова обратилась к Сесили:

- Мне кажется, что тебя терзают угрызения совести; ты вообразила себе, что в двух случаях изменила памяти мужа: во-первых, полюбив Франсиса, во-вторых, привязавшись к девочке, которую - как ты полагаешь - не имеешь права оставлять у себя.

Сесиль пристально взглянула на свою тетку, пораженная ее прозорливостью.

- Есть такой грех, - призналась она.

- Однако любовь должна была бы сделать тебя более человечной…

- Пойду купить тебе книжку в дорогу, - прервала ее Сесиль. - Какую бы ты хотела?

- Что-нибудь, напечатанное крупным шрифтом.

- Напечатанное крупным шрифтом, - повторила про себя Сесиль, направляясь к книжному лотку.

Роза осталась у чемоданов. Сесиль теперь ясно осознала, что слишком часто, в водовороте собственных забот, забывала о беде своего старого друга.

Когда она вернулась с крупно напечатанным Джеком Лондоном, Роза ей заявила:

- Переменим место на перроне.

- Почему?

- Потому что я не хочу сесть в один вагон с этим человеком, вон с тем приземистым толстяком, который сей-

час прогуливается по перрону и курит сигару. Он прошел мимо меня, и я его тут же узнала. У него очень зажиточный вид, посмотри-ка на его чемоданы. Это меня не удивляет, - предательство хорошо оплачивается. Тебе он не известен, но я-то знаю, кто он. Его фамилия Дюмонтье. Думаю, что Жюльен работал для него… Очень жаль, что Франсис с товарищами не отправили его на тот свет, когда это было в их возможностях. Этот Дюмонтье был осведомителем гестапо. Француз? Да, француз. Если такого можно назвать французом. И он не был единственным. Он исчез, но теперь расхрабрился и расхаживает с важным видом именно здесь, где причинил столько зла. Может быть, ты предпочла бы, чтобы у Бабетты был отцом такой француз, как этот негодяй? Что касается меня, то я предпочитаю немца, возможно какого-нибудь обманутого патриота, чем француза, за деньги предававшего своих.

Глазами, расширившимися от отвращения, смотрела Сесиль на человека с шикарными чемоданами. Слова Розы привели ее в замешательство.

Раздался звонок, возвещавший о приближении поезда. На дебаркадер с деловым видом выбежали железнодорожные служащие.

- На обратном пути ты не заедешь к родителям Франсиса?

- Не собираюсь, да я и не знаю их нового адреса. На следующей неделе я поеду к ним с Франсисом. А кроме того, - добавила она, - ты забываешь, что у меня дочь, которая с нетерпением ждет меня, чтобы узнать, как ты уехала. Наверно, она была несносна с Мари-Луизой и так же несносна будет со мной…

- Почему ты так думаешь? Ты же знаешь, что она не злопамятна.

- Увидим, - вздохнула Сесиль, сожалея об утренней сцене.

- Прощай, Силетта, прощай, моя дорогая, - сказала Роза, целуя Сесиль, когда поезд с грохотом подходил к перрону, - ты еще подумаешь…

Заняв место как можно дальше от человека, который был ей глубоко противен, Роза несколько минут постояла у окна в коридоре. Махая Сесили на прощанье рукой, она взглянула на нее глазами, в которых еще теплилась надежда.

ГЛАВА XV

На следующий день после отъезда Розы Сесиль получила письмо от Жана Монзака.

«Наступило уже 20 октября, а я только теперь собрался написать Вам,- извинялся Жан.- Поль с самого приезда очень занят. Наша Мими ходит в детский сад - большое переживание для матери и для малютки. Моей дочке там нравится, только она никак не может понять, почему ей нельзя в любую минуту побежать к маме. И Поль и Мими, оба мечтают о приближающихся праздниках, особенно о том радостном дне, когда Вы приедете к нам. Вы в первый раз проведете с нами рождество. Для Поля и Мими Ваш приезд большое событие. Их радостное волнение, всякие нелепые проекты, возникающие у них в связи с Вашим предстоящим пребыванием у нас, свидетельствуют о том, какое место Вы занимаете в их жизни.

Удалось ли Вам освободиться от Эли? Уехала ли она уже? Не подлежит сомнению, что Вы не могли оставить у себя этой девочки. Она всегда была трудным ребенком, и Вы сейчас, наверно, спокойно и счастливо живете в Вашем большом доме, деля время между занятиями в лицее и работами на ферме, которые Вам так по душе. Девочку Вы скоро позабудете. Как хорошо, что с Вами Ваша тетя Роза, такая умная и добрая женщина! С ней Вы никогда не будете чувствовать себя одинокой. Передайте м-м Виньоль, что мы очень просим ее приехать к нам вместе с Вами на праздники в Париж.

Пишите. Ждем от Вас вестей. Примите уверения в моих дружеских, братских чувствах. Иветта и дети Вас обнимают».

Это письмо глубоко взволновало Сесиль. Она почувствовала, что готова снова встать на защиту ребенка, но это желание было лишь слабым отголоском того, что она чувствовала прежде.