Как бездомная собака - [10]
Ночью ее долго терзала бессонница; когда же, наконец, она задремала, ее разбудила Эли. Девочка, бледная, в длинной ночной рубашке, стояла возле ее кровати.
- Мамочка, - прошептал ребенок, - я боюсь. Позволь мне лечь рядом с тобою; мне снился страшный сон. Позволь, мамочка.
Обычно Сесиль была противницей такого рода сцен, но сегодня она сама была так сильно потрясена и понимала, что девочка, которая застала ее в слезах после отъезда Элианы Бержэ, очень встревожилась.
- Успокойся, - сказала Сесиль, - ложись.
Девочка, дрожа всем телом, легла подле нее.
- Такой страшный сон!..
Ребенок крепко прижался к матери. Сесиль, хотя и была очень раздражена, все же старалась утешить девочку.
Когда Эли уснула, Сесиль вдруг почувствовала к этому детскому тельцу, которое она согрела и успокоила, какую-то гадливость. Она освободилась от объятий ребенка и собралась перенести Эли в детскую, пытаясь найти мотивы, чтобы себя оправдать. Если Жан Монзак вместо шести часов, как обычно, уедет в восемь и перед отъездом постучится к ней с Иветтой, сумеет ли она притвориться спящей? Они могут войти к ней, увидят Эли у нее в постели, и это покажется им не только слабостью, а предательством.
Боясь потревожить сон ребенка, она на руках перенесла Эли в детскую, положила на кровать, заправила одеяло, и сделала все это так осторожно, что девочка не проснулась.
Остаток ночи Сесиль провела без сна, думая о Поле, о своем горячо любимом муже, которого она, после семи лет вдовства, все еще горько оплакивала, и спрашивала себя, что бы он посоветовал ей сделать с этой девочкой. Поль был справедлив и добр.
На следующее утро, когда сборы были окончены, багаж размещен и дети готовы к отъезду, уже пробило восемь часов. Чего Сесиль опасалась, то и произошло. К ней постучались. Она быстро встала, закрыла дверь в детскую, легла опять в постель и предложила войти.
Монзаки всем семейством пришли проститься. Поль, слегка конфузясь, не решался войти в комнату. Когда его родители с Мими удалились, он оперся о косяк открытой двери и сказал:
- Только, тетечка, обязательно приезжай на рождество. Ты останешься довольна: мы вдвоем походим по городу; я тебя познакомлю с моими товарищами, мы с тобой поговорим по душам - (Поль очень любил такие разговоры). К Сесили, преподавателю математики, он был проникнут восхищением, как это часто бывает с учеником перед экзаменами, у которого математика слабое место. Поль не сомневался, что произведет сильнейшее впечатление на своих товарищей такой теткой.
- Передай от меня привет Эли; я не хочу ее будить,- и потом спросил, смутившись, что был в курсе дела: - Ты ее, конечно, привезешь с собой.
- Посмотрим, - с улыбкой ответила Сесиль, догадываясь, что сердце мальчика полно сочувствия.
Поль поцеловал тетку и убежал. Машина у крыльца тарахтела. Сесиль набросила халат и подошла к окну. К ней присоединилась Элизабетта, которая только сейчас проснулась.
- Они уезжают! - воскликнула девочка.- Мамочка, скорее открой окно, чтобы я могла попрощаться с ними.
- До свиданья, до свиданья! - кричали Монзаки, махая рукой на прощанье, в то время как автомобиль трогался с места. - Ждем на рождество в Париж! Обязательно!
- На рождество, на рождество! В Париж!- прыгая, кричала сияющая Эли. - Мама! Они нас пригласили на рождество! Как я рада! Мне так хочется поехать в Париж! Какое счастье, мама! Какое счастье!
Сесиль пришла даже в замешательство, видя радость Эли.
- Не строй лучше себе иллюзий, моя милая, - нет никакой уверенности, что мы сможем поехать в Париж.
- Ты меня назвала «моя милая», совсем как школьная учительница; разве ты на меня сердишься?
- Нисколько, но иди за своими туфлями, не то еще простудишься.
Девочка начала вихрем кружиться по комнате, напевая: «На рождество, на рождество в Париж!»
- Достань свои туфли; слышишь, Элизабетта?
- Хорошо, мамочка. - Эли продолжала танцевать и испускать радостные крики.
Сесиль еще дважды повторила: «Надень туфли» - и в конце концов рассердилась:
- Стоит мне только сказать, чтобы ты надела туфли, принесла мне книгу или папиросы, или накрыла на стол, как ты готова сделать все, что угодно, но только не то, о чем я тебя прошу.
Наконец девочка послушалась и пошла за ночными туфлями в детскую.
Она продолжала строить планы рождественской поездки, болтала о платьях, которые возьмет с собой, а подарках, которые купит вместе с матерью для своего двоюродного брата и сестрички.
- А ты знаешь, кто вернется через два дня? - спросила Сесиль, стараясь отвлечь девочку.
- Тетя Роза. Она вместе с нами поедет в Париж?
- Конечно! Если мы поедем, то и она поедет. Хотела бы я знать, что ей сказал глазной врач, - добавила Сесиль, желая этим объяснить отсутствие у нее энтузиазма.
Но ни любимая тетя Роза, ни то, что ей сказал врач, не могли в это утро заинтересовать Эли. Она была полна мыслями о поездке в Париж.
ГЛАВА V
Это воскресенье, еще более тоскливое из-за отъезда родственников, воскресенье без почты, без новостей от Розы, которое предстояло провести вдвоем с Эли, ничего хорошего Сесили не сулило. Она чувствовала, что у нее лопается терпение, что она способна на несправедливость, даже на грубость, если только девочка, помогая ей или исполняя ее поручения, будет, как обычно, строить недовольные мины. После отъезда Монзаков в доме наступила тишина. Работы было по горло. Во втором этаже царил беспорядок, вызванный поспешностью отъезда. Иветта извинилась за оставленный в комнатах хаос. Это повторялось, правда, из года в год.
