Каин: антигерой или герой нашего времени? - [144]

Рюмочки походя говорят.

Старым бабам полено сулят:

В старых бабах корысти-то нет,

Только их и дело на печи сидеть.

Чарочки по столику похаживают,

Рюмочки походя говорят,

Молодым молодкам плетку сулят,

Та ли та плетка о семи хвостах.

Первой раз ударит — так семь рубцов,

Другой раз ударит — четырнадцать,

Третий раз ударит — двадцать один.

Чарочки по столику похаживают,

Рюмочки походя говорят,

Красным девушкам лозу сулят.

Та ли лоза в лесу не выросла;

Хотя выросла, да не вывезена —

Мне, красной девушке, битой не быть.

17

Ах, ты всем, поле, изукрашено,

И ты травушкой и муравушкой,

Ты цветочками василечками,

Ты одним, поле, обесчещено —

Посреди тебя, поля чистова,

Вырастал тут част ракитов куст.

Что на кусточке на ракитовом

Как сидит тут млад сизой орел,

Во когтях держит черна ворона,

Он точит кровь на сыру землю;

Как под кустиком под ракитовым

Что лежит убит доброй молодец,

Избит, изранен и исколот весь.

Что не ласточки, не касаточки

Круг тепла гнезда увиваются —

Увивается тут родная матушка,

Она плачет, как река льется,

А родна сестра плачет, как ручей течет,

Молода жена плачет, что роса падет;

Красно солнышко взойдет — росу высушит.

18

Ах ты, наш батюшка, Ярославль-город,

Ты хорош-пригож, на горе стоишь,

На горе стоишь, на всей красоте,

Промежду двух рек, промеж быстрыих,

Промежду Волги-реки, промеж Котраски.

Протекала тут Волга-матушка,

Со нагорной да со сторонушки,

Пробегала тут река Котраска,

Что сверху-то была Волги-матушки.

Что плывет-гребет легка лодочка,

Хорошо-то была лодка изукрашена,

У ней нос, корма раззолочена;

Что расшита легкая лодочка на двенадцать весел,

На корме сидит атаман с ружьем,

На носу сидит есаул с багром,

По краям лодки добры молодцы,

Посреди лодки красна девица,

Есаулова родна сестрица,

Атаманова полюбовница.

Она плачет, что река льется,

В возрыданье слово молвила:

«Нехорош-то мне сон привиделся:

Ах, ты всем, поле, изукрашено,

И ты травушкой и муравушкой,

Ты цветочками василечками,

Ты одним, поле, обесчещено —

Посреди тебя, поля чистова,

Вырастал тут част ракитов куст.

Что на кусточке на ракитовом

Как сидит тут млад сизой орел,

Во когтях держит черна ворона,

Он точит кровь на сыру землю;

Как под кустиком под ракитовым

Что лежит убит доброй молодец,

Избит, изранен и исколот весь.

Что не ласточки, не касаточки

Круг тепла гнезда увиваются —

Увивается тут родная матушка,

Она плачет, как река льется,

А родна сестра плачет, как ручей течет,

Молода жена плачет, что роса падет;

Красно солнышко взойдет — росу высушит.

19

Ах! Далече-далече в чистом поле

Стояло тут деревцо вельми высоко,

Под тем ли под деревом вырастала трава,

На той ли на травоньке расцветали цветы,

Расцветали цветы все лазоревые;

На тех ли на цветах разостлан ковер,

На том ли на ковре два братца сидят.

Два братца сидят, два родимые;

Большой-то братец в цимбалы играл,

А меньшой-то братец песню припевал:

«Породила нас матушка, двух-то сыновей,

Вспоил-вскормил батюшка, как двух соколов;

Вспоивши, вскормивши, ничему нас не учил,

Научила молодцов чужадальна сторона,

Чужадальна сторона, понизовы города.

Чужадальна сторона без ветру сушит,

Без ветру сушит и без морозу знобит.

Как думала матушка нас век не избыть

— Избыла нас родимая единым часом,

А теперь тебе, матушка, нас век не видеть»,

20

Ах вы, ветры, ветры буйные,

Вы, буйны ветры осенние,

Потяните вы с эту сторону,

С эту сторону, со восточную,

Отнесите вы к другу весточку,

Что не радостную — весть печальную:

Как вечор-то мне, младешеньке,

Мне мало спалось — много виделось,

Нехорош-то мне сок привиделся:

Уж кабы у меня, у младешеньки,

На правой руке, на мизинчике,

Распаялся мой золотой перстень,

Выкатился дорогой камень,

Расплеталася моя руса коса,

Выплеталася лента алая,

Лента алая, ярославская,

Подареньица друга милова,

Свет дороднова добра молодца.

21

Уж кабы у меня, красной девицы,

На правой руке, на мизинчике,

Распаялся мой золотой перстень,

Выкатился дорогой камень,

Расплеталася моя руса коса,

Выплеталася лента алая,

Лента алая, ярославская;

Атаману быть пойману,

Есаулу быть повешену,

Добрым молодцам — головы рубить,

А мне, красной девице, — в темнице быть»,

22

Ах ты, солнце, ты, солнце красное,

Ты к чему рано за лес катишься?

У меня в глазах мил-сердечной друг,

Не гостит он, не жалует,

Все домой снаряжается.

Провожу ли я друга милова

Через два поля чистыя,

Через три луга зеленыя,

Через матушку каменну Москву;

Я тут с другом раставалася,

Я слезами обливалася,

Во слезах ему слово молвила:

«Коли лучше меня найдешь — позабудешь,

Коли хуже меня найдешь — воспомянешь»,

А со мною, молодою, постыдился,

Он, отъехавши далеко, воротился

И, прощаясь со мною, прослезился:

«Ты прости, прости, милая, дорогая,

Наживай себе мила друга инова,

Буде лучше меня найдешь — позабудешь,

Если хуже меня найдешь — воспомянешь».—

«Уж сколько мне на сем свете ни жити,

Такова мне мила друга не нажити».

23

Государь мой родной батюшка,

Государыня родна матушка,

Побывай, мой свет, у меня в гостях,

Посмотри на мое житье бедное,

Что на бедное, горемычное,

Что как я живу, молодешенька,

У чужова отца, матери.

Как журить-бранить младу есть кому,

А пожаловать меня некому,

Один у меня мил-сердечной друг,

Да и тот со мной не в любви живет:

Завсегда ходит поздно вечера,

Поздно вечера вдоль по улице,