Кадетство. Выбор - [4]
— А толку-то? — не выдержала Галя, в который уже раз за этот вечер позволив чувствам вырваться наружу. — Вы же, Лариса Сергеевна, не хуже меня знаете, что Максим попадает к нам отнюдь не впервые. Неужели вам это ни о чем не говорит? Колокольчик динь-динь!
— Какой еще колокольчик? — изумилась посетительница. — Причем здесь…
Но Галя не дала ей договорить. Резким движением собрав со стола бумаги и скинув их в верхний ящик, откуда те обычно перекочевывали в мусорное ведро, Галя, стараясь не смотреть на посетительницу, спокойно сообщила:
— Мне уже звонили, Лариса Сергеевна. Можете забирать Максима… И делать с ним, что хотите, — добавила она быстро.
Мать Максима сдержанно кивнула, встала, повернулась, но не сразу открыла дверь, а ненадолго задержалась на пороге и явно с усилием произнесла:
— Вы не подумайте, что я ничего не понимаю. Очень даже понимаю. И… и… спасибо вам.
После этих слов Макарова вышла. Однако не успела дверь закрыться, как в щелку про-сунулось морщинистое испуганное лицо, и, смешиваясь в невообразимый коктейль со всё еще витавшим в воздухе сильным ароматом духов Ларисы Сергеевны, в кабинет просочился пока что едва уловимый запах валерианового корня и прелых простыней.
— Я… это… Мне там сказали, что мне вроде как сюда… Я… это… Левакова Андрюши бабушка.
Лариса Сергеевна в сопровождении милиционера прошла в комнату, где свесив ноги с подоконника, скучал ее сын. Не успел милиционер открыть рот, как мать, мельком окинув взглядом желтые стены, казавшиеся еще более желтыми из-за яркой лампочки без абажура, произнесла довольно решительно..:
— Вставай, Максим, пойдем домой.
Макс, не торопясь, подобрал куртку, кивнул Андрею, который, хотя и не смотрел на товарища, однако с явным неодобрением, если не сказать — с презрением, молчал на своем стуле (откуда он, кстати, так и не вставал с тех пор, как его привели из кабинета лейтенанта Коньковой).
Макаров подошел к матери.
— Ты чего так долго на этот раз?
Кулаки Андрея непроизвольно сжались, однако он лишь тихо выдохнул.
Лариса Сергеевна взяла Макса за кисть и спокойно предупредила:
— Дома с отцом будешь разговаривать.
— С кем-кем? — сынок прищурился, — Это что-то новенькое. С нетерпением жду первого акта комедии.
Дверь закрылась, и Андрей остался в комнате один. После ухода Макса он позволил себе немного расслабиться, насколько это, конечно, вообще было возможно в его положении. Андрей до сих пор поверить не мог, что все его будущее оказалось теперь под угрозой — только из-за того, что ему не повезло встретиться сегодня с этими недоносками.
В то же время он ни минуты не жалел, что поступил так, как поступил, и, будь у него возможность переиграть этот вечер, он, скорее всего, прожил бы его точно так же.
Поднявшись, наконец, Леваков отошел к окну и поморщился: парень из троллейбуса, напыщенно отстранив шофера, открыл перед матерью дверь их автомобиля и застыл в глубоком поклоне. А на лице женщины (и это больнее всего задело Андрея) тенью мелькнула любящая улыбка.
Быстро отойдя от окна, он принялся слоняться из угла в угол. Вот как все просто, оказывается! Приехали, забрали… А что это может значить?
Да ясно что! Теперь все свалят на него, Андрея. Не останавливаясь, Леваков горько усмехнулся. А на кого же еще: он интернатовский, бабушка никому жаловаться не станет, так — поохает и успокоится (может, даже облегченно вздохнет). А его мечты… Кого они волнуют?
«Ну, ничего, — Андрей закрыл глаза в попытке успокоиться. — Значит, другой дорогой выберусь. Но выберусь обязательно!»
Сжав зубы так крепко, что на скулах даже заходили желваки, парень обессилено, по стене, опустился на пол и запрокинул голову. На потолке коричневыми подтеками была нарисована карта. Похоже на Италию. Эта воображаемая карта почему-то еще сильнее напомнила Андрею, как далеко его отбросила судьба от мечты, и он понял, что беззвучно плачет. А Андрей Леваков не плакал вот уже одиннадцать лет.
— Андрюша?
При звуке бабушкиного голоса ему вдруг захотелось вскочить и уткнуться лицом в ее жилистую, пахнущую хозяйственным мылом шею. Вот бы она удивилась! Но бабушка была не одна. За ее спиной стояла та женщина — лейтенант. Она стояла и улыбалась — так ласково, что и сам Андрей не смог удержаться от ответной короткой улыбки.
— Бабушка сказала мне, что ты хочешь в Суворовское поступать? — спросила вдруг лейтенант.
Андрей нахмурился, быстро с упреком взглянул на бабушку, которая, зная внука, вся виновато сжалась.
— Хороший выбор. Хочу пожелать ни пуха ни пера. Что нужно сказать?
— Спасибо, — на автомате ответил Андрей, недоверчиво переводя взгляд с одной женщины на другую.
— А вот и нет, — покачала головой лейтенант. — Нужно сказать: «К черту!»
Бабушка и внук покинули отделение милиции в полном молчании.
Старушка опасалась, что Андрей будет отчитывать ее за болтливость, однако сам он и думать об этом забыл — парень шел, с трудом веря своему счастью.
— Смотри, бабушка, — Андрей схватил старушку за плечо, — желтый лист.
Он нагнулся, поднял уже начавший гнить от сырости лист и сквозь дырочку посмотрел на электрический фонарь.
— Держи, на счастье.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Имя автора этого сборника в пространных комментариях не нуждается. По сценариям Валентина Черных снято более тридцати художественных фильмов, и среди них — «Москва слезам не верит», «Любовь земная», «Любить по-русски», высочайший рейтинг которых держится по сей день.Экранизациям последних лет по произведениям В. Черных «Тесты для настоящих мужчин», «Женщин обижать не рекомендуется» явно суждена долгая жизнь, как и только что вышедшему на экраны фильму, снятому по глубоко психологичному, не лишенному мистики рассказу «Рецепт колдуньи» — он-то и дал название нашей книге.Смотрите и читайте!А можно и наоборот…
Все начинается с литературы. И кино тоже. Валентин Черных — писатель и сценарист, но произведениям которого снято более тридцати кинофильмов, многие из них уже давно любимы зрителями — «Москва слезам не верит», «Выйти замуж за капитана», «Любить по-русски» и др.В этот том вошли все новые произведения Валентина Константиновича, одно из которых тем не менее уже экранизировано. В ноябре зрители увидят новый фильм «Свои» по сценарию Валентина Черных.
В новый сборник Валентина Черных вошли два самых проникновенных и лиричных произведения автора: повесть «Воспитание жестокости у женщин и собак», которая известна читателям по одноименному фильму с Еленой Яковлевой в главной роли; роман «Пират и пиратка», не менее интересный и удивительно добрый; а также рассказы, заставляющие нас с вами посмотреть на окружающий мир совсем иначе.
В сборник «Женская собственность» вошел новый роман «Жены и любовницы economic animal (экономического зверя)», а также рассказы, один из которых («Женская собственность») был экранизирован.