Кадар - [13]

Минут десять мы двигались по равнине. Вездеход, преодолевая холмики, клевал носом, и горизонт прыгал перед нашими глазами.

Потом стало происходить что-то совсем уж непонятное. Почва под нами начала колыхаться, будто мы ехали по трясине. Что за ерунда?! Если это действительно трясина, то тогда и провалиться недолго. Пожалуй, лучше дальше не ехать.

Я затормозил перед холмиком, который был немного больше других. На его вершине росло одинокое дерево.

Я снова откинул брезентовый верх и встал, озираясь по сторонам. Кругом, насколько хватало глаз, была зелёная однообразная равнина.

Проклятье! И что нам делать теперь? Даже совета, по большому счёту, не у кого спросить. Кип, конечно, не в счёт, хотя…

Я поглядел на Кипа. Тот всё ещё читал свою тетрадь, ничего не замечая вокруг.

– Послушай, братишка, – сказал я ему. – Оторвись-ка на секунду, мне надо с тобой посоветоваться.

Кип даже не шевельнулся.

– Вот читака ещё выискался, – пробормотал я, сердясь. – Послушай, если ты сейчас же не бросишь эту тетрадку, то я её у тебя отберу. Посмотри лучше вокруг и скажи, что ты обо всём этом думаешь.

В этот раз мои слова достигли-таки цели. Кип, оторвавшись от своего занятия, бросил на равнину рассеянный взгляд и сказал:

– Что-то я проголодался, Корд. Может быть, перекусим?

И снова погрузился в чтение.

– Идиот, – проворчал я. – Помощничек… Ладно, сами как-нибудь управимся.

Я ещё раз поглядел по сторонам.

А пошло оно всё! – подумалось тут мне. Пусть кто-нибудь другой с этой равниной разбирается. Мне, между прочим, такого задания не давали. Моя задача – лес облучать. Так что поверну-ка я от греха подальше назад. Вот только спалю сейчас это поганое дерево, и – домой. Там меня Мокаиса совсем уж, наверное, заждалась. Да ещё этот… гомункул, если, конечно, Сейтр мне очередь на него забил.

Я взял в руки огнемёт и в несколько секунд и дерево, и холм, на котором оно стояло, превратил в дымящуюся груду пепла. Я засмеялся. Хоть какая-то радость за последние полчаса.

И тут вездеход как-то странно и совершенно неожиданно осел, кренясь на левую сторону.

Проклятье! Достукались-таки.

Я врубил двигатель на полную мощность, но толку от этого не было никакого. Вездеход только бестолково дёргался, не сдвигаясь ни на миллиметр, оседая всё глубже и глубже. В какой-то момент из-под гусениц полезла бурая масса. А вот это уже серьёзно – Извержение. Пожалуй, не до вездехода уже теперь, самим бы успеть выбраться.

Я покидал за борт найденные в развалинах облучатели и аккумулятор, туда же швырнул огнемёт, вытолкал замешкавшегося Кипа и выпрыгнул сам.

Вездеход к этому моменту погрузился уже наполовину.

– Хватай облучатель и беги за мной, – крикнул я Кипу. Сам я схватил второй облучатель, аккумулятор и огнемёт.

Мы отбежали метров на десять. За Кипом я не следил, но был уверен, что он в точности выполнил моё распоряжение. Когда же, обернувшись, я увидел, что никакого облучателя у него в руках нет, то чуть не лопнул от злости. В руках у него была одна только эта злополучная тетрадь. И он, скотина такая, ещё и улыбался.

– Идиот! – заорал я на него.- Я тебе что сказал делать?! Хочешь, чтобы я тебе по мордасам засветил.

Вид у него был совершенно обалделый.

– Ну, чего вылупился?! Беги сейчас же за ним.

Мы оба посмотрели на брошенный облучатель. Он всё ещё лежал рядом с вездеходом, от которого не утонувшей осталась одна только крыша. В принципе, его ещё можно было спасти.

– Давай-давай, – сказал я. – Поторапливайся. А то ведь утонет. Я тебе за него голову потом оторву.

Но он по-прежнему мешкал. Тогда я, рассердившись уже не на шутку, выхватил из его рук тетрадь и швырнул её в сторону вездехода. Она шлёпнулась в метре от облучателя.

– Ты чего! – закричал Кип, тоже стервенея.

– А ничего! Если она тебе так дорога, то и лезь за ней. Облучатель заодно прихватишь. Ну!..

Он уставился на меня какими-то бешеными глазами. Желваки на его лице вздулись, брови сдвинулись к переносице. Казалось, он бросится сейчас не за тетрадью, а на меня.

Я невольно отступил на шаг.

Но он всего лишь сказал:

– Дурак! Сам не понимаешь, что выбросил.

– Ну вот, – сказал я, успокаиваясь. – Таким ты мне нравишься больше. Хоть на нормального мужика стал похож. Ну так как – полезешь или слабо?

И он, скотина такая, полез. Трусил, было видно, но всё равно полез. Полез, несмотря на то, что шансов достать тетрадь уже практически не было. Бурая масса, клокоча и пузырясь, подобралась к ней уже почти вплотную.

Я с ненавистью смотрел в его удаляющуюся спину, желая только одного: чтобы он провалился, провалился поглубже, наглотался бы этой бурой дряни, а я бы его потом вытащил, вытащил и с наслаждением – раз, другой, третий – врезал ему по мордасам.

Нет, есть всё-таки справедливость на свете. Всё именно так и случилось.

Только он поднял свою злополучную тетрадь, как почва под ним расступилась, и он провалился по пояс. Ох, и закричал же он.

Ненависть во мне испарилась сейчас же. Со смесью злорадства и страха за него я бросился рядом с ним на живот и закричал:

– Хватайся скорее! За руку мою хватайся!

Он, конечно же, вцепился в мою руку, как утопающий за соломинку. Минуты три мы пыхтели, напрягаясь изо всех сил, сантиметр за сантиметром выволакивая его из трясины.