К звёздам - [3]

Три дня назад люди выиграли решающее сражение — транспортная сеть воольсов была развалена, коммуникации разорваны, центр управления уничтожен вместе с воольским командованием. Последним рубежом был космодром. Еще вращалась где-то за орбитой Земли перевалочная станция, с которой стартовали межзвездные транспорты воольсов, но без спутников наведения она не могла ориентироваться, а спутниковые передатчики только что отключили.

Связь и транспорт — ключ к победе, говорил Селиванов.

Пискнул уоки-токи, Селиванов выслушал сообщение и подхватил свой автомат.

— Пойдем, там Джереми нашел что-то, зовет посмотреть.

Здание было воольским — внешние стены наклонены, так что каждый следующий этаж меньше предыдущего, и прорезаны длинными узкими окнами с затемненными стеклами. Для воольсов на Земле было слишком много ультрафиолета и маловато кислорода. По коридорам — ага, команда зачистки тут уже прошлась, повсюду трупы, кровь на стенах и подсыхающими лужами на полу. На втором этаже трупы оттащили к стене и свалили в кучу, из нее торчали синюшные в искусственном свете руки пришельцев и белые — людей, то есть полицаев. У заклиненных раздвижных дверей маялся боец. Сюда.

Белые, синеватые в этом освещении стены, стойки с воольскими биоприборами, больше похожими то на хищные цветы, то на тошнотворные клубки разросшихся мозгов. И огромная рама, на которую натянуто что-то белое, прочерченное розовыми прожилками, с силуэтом человека. Дайен подошел ближе, и его чуть не вырвало. Это и вправду был человек — вросший в эту бело-розовую подложку.

— Дмитро… — почти без голоса проговорил Селиванов.

— Пашка, — ответил черный рот. — Живой.

Джереми Смит стоял рядом с этой рамой, и лицо у него дергалось — даже омертвевшее пятно ожога.

— Их система, — проговорил человек из белого полотна. — Замкнута через меня. Емкости мозга… лобные доли…

Его лицо было неподвижным, только глаза двигались и еще рот.

— Мы все взорвали, — сказал Смит.

— Ансибль. Основная — здесь. Излучатель — я. Требует дать сигнал… метрополии. — Он умолк, кривя черные губы. Глаза закатились под лоб. — Убейте. Сигнал… не пройдет…

Селиванов быстро закивал, потом, видимо, спохватился, что этот… Дмитро… не видит, и сказал с усилием:

— Обязательно.

— Меня убей. Мозг остался, его убей. Поглощает… Я…

— Дмитро…

Силуэт человека молчал. Превратившееся в маску лицо было неподвижно, но Дайену казалось, что он изо всех сил сопротивляется чему-то.

Селиванов закусил губу, достал нож и вонзил его в глазницу. Провернул клинок, надавил — лопнула переносица, истонченные кости брызнули осколками, потекла розоватая жидкость, прожилки на полотне вздулись, покраснели. Селиванов, не меняясь в лице, полоснул по этой дряни — раздался визг, лоскуты свернулись рулончиками, нож прошел через тень вросшей руки — костей там уже не было.

Дайен дернулся — рядом с ним ожил и забился воольский биоуродец. По розовым и багровым поверхностям пошла волна за волной, эти полутвари-полуприборы задрыгались, кое-какие посинели.

— Уходим, — сказал Джереми. — Paul, go away! Quickly!

Солнечный свет после синеватого освещения ослепил.

— Суки, — выдохнул Селиванов.

— Надо сжечь, — сказал Смит. — Помнишь, ты недоумевал, на каких принципах действуют их роботы, как синхронизируются и какая у них элементная база? Вот такая, — он постучал пальцем себе по лбу. — Поэтому и производства нет, помнишь, сколько мы его искали?

— Суки, — повторил Селиванов. — Я им дам элементную базу.

— До станции бы добраться, — сказал Смит, щурясь.

— А, ты еще не знаешь. «Сокол» стоит в готовности.

— Да? — Смит показался Дайену похожим на хищную птицу, примеривающуюся к добыче. — Ну, тогда мы им устроим и Ковентри, и Дрезден, и что там еще?

— Сталинград, — подсказал Селиванов.

Над байконурской степью свистел ветер. В восходящем потоке воздуха кружила, раскинув неподвижно крылья, хищная птица.

Здесь было море

Посвящается Ли Брэкетт

Пески Марса. Рыжие, серые, черные. Ветер гоняет пыль — атмосфера слишком разреженная, слишком тонкая, так что никаких песчаных бурь, только пылевые вихри. Камни — угловатые и округлые, уступчатые скалы. Свидетельство того, что когда-то тут текла вода — только морские отложения дают такой рисунок на откосах… Здесь было море — когда-то давно, в те времена по Земле еще топали динозавры, а теперь вот потомок мелкого теплокровного зверька, похожего на крысу, топает через марсианские пески по берегу высохшего моря.

«Что-то не так с этой планетой, — думает он. — Были тут города, моря и каналы — куда все делось?»

Как в старом фантастическом романе: герметичный костюм, почти скафандр, ранец со снаряжением, обломок дюралевого шеста в руке — чтобы не вляпаться в зыбучку, последний баллон кислорода. И карта. Снимок неважного качества, сделанный спутником. К сожалению, спутника уже нет, разбит случайным метеором, а другой на ту же орбиту запустят нескоро.

Человек оглянулся. С этого места краулера было не видно, и ареодезический знак было не видно, но связь работала, краулер слал сигнал каждые полчаса. Карта… ах да. Карта. На которой различим узкий залив и изломанные линии лабиринта — так выглядят с орбиты марсианские города. Только фундаменты стен, иногда их фрагменты. Гладкий, без швов камень. Всегда — лабиринт, сходящийся к центру.