К югу от мыса Ява - [67]

— Мы нуждаемся в помощи, — отрывисто сказал Николсон. Вначале он инстинктивно попытался выиграть время, однако что-то в спокойных темных глазах молодого человека заставило его передумать. — Наше судно затонуло. У нас много больных и раненых. Нам нужны надежное убежище, пища, лекарства.

— Верните нам оружие, — бросил молодой человек. Николсон не колебался:

— Отдайте им оружие, четвертый.

— Оружие? — Вэньер выглядел настороженным. — Но откуда вы знаете…

— Я не знаю. Верните им оружие. — Николсон ткнул «кольтом» Вэньера в бок.

Четвертый помощник неохотно передал винтовку человеку в соломенной шляпе. Тот схватил ее, прижал к груди и молча уставился на джунгли. Молодой человек примирительно улыбнулся Николсону.

— Вы должны извинить моего отца, — запинаясь проговорил он. — Вы затронули его чувства. Люди не забирают у него оружие.

— Почему?

— Потому что Трика есть Трика, и никто не смеет. — В голосе молодого человека слышались любовь, радость и гордость. — Он в нашей деревне за главного.

— Он ваш вождь? — Николсон с новым интересом посмотрел на Трику.

От этого человека, от его права принимать решения, предоставить или отказать в помощи могли зависеть жизни всех их. Приглядевшись повнимательнее, Николсон увидел в морщинистом коричневом лице, мрачном и неулыбчивом, привычку повелевать, невозмутимое спокойствие власти, обычное у правителей племен или деревень. Внешне все трое были очень похожи между собой и, видимо, юноша, стоявший чуть поодаль за их спинами, — его младший сын, догадался Николсон. У всех троих были низкие, широкие лбы, тонко очерченные губы и точеные орлиные носы, указывавшие на их чисто аравийские, без негроидной примеси, корни. «Хорошо иметь таких людей союзниками, — подумал Николсон, — если, конечно, удастся добиться их расположения».

— Он наш вождь, — кивнул молодой человек. — А я Телак, его старший сын.

— Моя фамилия Николсон. Скажите своему отцу, что у меня много больных англичан на берегу, милях в трех к северу отсюда. Мы остро нуждаемся в помощи. Спросите, не предоставит ли он нам ее.

Телак обратился к Трике на резком, гортанном наречии и, выслушав ответ, вновь повернулся к Николсону.

— Как много у вас больных?

— Пять человек — по меньшей мере, пять человек. Там также три женщины, и я не думаю, что они в состоянии далеко уйти. Сколько миль до вашей деревни?

— Миль? — Телак улыбнулся. — Человек дойдет туда за десять минут. — Он снова заговорил с отцом, несколько раз кивнувшим, затем со стоявшим рядом юношей. Тот повторил данные ему указания, блеснул белозубой улыбкой Николсону и Вэньеру и скрылся в направлении, откуда возникла троица.

— Мы вам поможем, — сказал Телак. — Мой младший брат побежал в деревню. Он приведет сильных мужчин с носилками для больных. Пойдемте теперь к вашим друзьям.

Пройдя сквозь казавшиеся непроходимыми заросли джунглей и подлеска, они обогнули по краю болото, которое совсем недавно чуть ли не вплавь форсировали Николсон с Вэньером, и через минуту опять вышли на тропу. Вэньер поймал на себе взгляд Николсона и усмехнулся.

— Чувствуешь себя идиотом? Насколько все просто, когда знаешь, как.

— Что говорит ваш друг? — спросил Телак.

— Что хорошо бы вам появиться немного раньше. Мы потратили уйму времени, переходя болота вброд, по пояс в грязи.

Трика задал какой-то вопрос и, выслушав Телака, что-то проворчал себе под нос. Телак улыбнулся.

— Мой отец говорит, что только глупцы и малые дети могут промочить в лесу ноги. — Он снова улыбнулся. — Он забывает, как в первый и единственный раз в жизни сел в автомобиль. Когда машина тронулась, он перепрыгнул через борт и больно ушиб ногу.

Телак, пока они шли в тускло-зеленом свете джунглей, недвусмысленно дал понять, что ни он, ни его отец не подвержены пробританским настроениям. Равно как проголландским и прояпонским. Их беспокоит лишь судьба Индонезии, они хотят видеть свою страну предоставленной своему народу. Но, добавил он, когда закончится война, случись им вести с кем-либо переговоры о мире и свободе на их земле, они бы предпочли англосаксов или голландцев. Японцы же, раз вторгнувшись на территорию их Родины, теперь никогда не уйдут. Они, сказал Телак, требуют сотрудничества и уже успели продемонстрировать при помощи штыков и автоматов, что добьются его так или иначе.

Николсон с удивлением и внезапно проснувшейся тревогой быстро посмотрел на него.

— Так где-то поблизости японцы? Значит, они все-таки высадились на острове?

— Да, они уже здесь. — Телак махнул рукой на юго-восток. — Англичане и американцы по-прежнему воюют, но долго им не продержаться. Японцы уже захватили более дюжины городов и деревень в радиусе ста миль. Они поставили… как же вы это называете?… гарнизон в Бантуке. Большой гарнизон, под командованием полковника. Полковника Кисеки. — Телак потряс головой, словно поежившись от холода. — Полковник Кисеки — не человек. Он зверь. Но даже звери убивают только ради собственного выживания. Кисеки же отрывает людям — и даже детям — руки с такой же непринужденностью, как несмышленый ребенок — мушиные крылышки.

— Как далеко этот город от вашей деревни? — медленно спросил Николсон.