К вулканам Тихого океана - [43]

— А где будете спать вы, Соло? Почему вы не делаете четвертую постель под крышей?

Вопрос, по-видимому, глупый. Соло удивленно глядит на меня. Он будет спать вместе с жителями деревни, в их хижинах. Где же еще? Никто и никогда вместе с белыми не спал. Так же и с едой. Однажды Лида сварила батат, Соло есть отказался — с белыми не ест. Его порция осталась нетронутой. Он будет есть то же самое, но только вместе со своими.

Кров для нас готов, недалеко от него и очаг. Стен нет, от пристального внимания островитян мы можем спастись лишь под москитной сеткой. Должен еще добавить, что новый «дом» стоит на площади, по которой проходит единственная тропинка на острове. Каждый может войти в наш «дом» и взять все, что у нас имеется. Это нетрудно сделать прямо с тропинки, достаточно протянуть руку. А вещи всякие — и такие заманчивые для островитян, как ножи, приборы, лампы, табак (который здесь служит валютой), мачете, спички, рыболовные снасти, и совершенно бесполезные — высотомер, фотоаппараты, планшетки с картами, аэрофотоснимки. И тем не менее за десять дней пребывания на острове, когда в наше отсутствие «дом» посетило более двухсот любопытных, у нас не пропали ни один винтик, ни один рыболовный крючок. При этом надо учитывать, что для жителей острова нож, крючок или электробатарейка — это огромная ценность. В Порт-Морсби, городе современных автомобилей, холодильников и настоящих отелей, на пляже достаточно на минуту отойти от своих вещей, как кошелек, солнцезащитные очки тут же исчезают. И в Порт-Морсби, и на Саво живут меланезийцы. Нетрудно сообразить, от кого они научились воровать.

Островок Саво — вершина вулканического кратера, которая выступает на пятьсот метров над поверхностью моря. Снимки острова с самолета не особенно интересны: несколько деревень на побережье, соединенных узкой тропинкой, склоны, изборожденные руслами высохших ручьев, которые служат желобами для стока дождевой воды, в северной части — голые скальные выходы, скалы и на самой вершине. Белые пятна на карте острова означают места, лишенные растительности, интенсивней тепловой деятельности вулкана и выходов горячих газов.

В первый же вечер у нас много гостей. Сидят возле нашего «дома» и с любопытством провожают каждое наше движение, изучают каждый сантиметр нашего багажа. Живущие поблизости женщины принесли нам урожай со своих огородов: таро, ямс, помидоры и сочные ананасы. Мы попробовали ямс: напоминает батат. Кто-то угостил нас яйцами, похожими на гусиные, но мне, откровенно говоря, не хотелось их пробовать.

На следующий день мы обедали вместе с островитянами высоко на склоне вулкана среди их маленьких полей и огородов. Способ приготовления блюд здесь очень прост. Яйца, бананы и помидоры заворачиваются в листья банана или саговой пальмы и помещаются в отверстия в скале, где выходит горячий газ, отверстие закрывается камнем и замазывается глиной. Через некоторое время готовую еду из этого волшебного горшочка можно подавать на стол. У бананов вкус яблочного компота с корицей, но здешние яйца для неприспособленного желудка — тяжкое испытание. В некоторых из них белок и желток соединились, в других уже были зародыши, но под внимательным взглядом островитян мы проглотили все, кажется, даже крохотного цыпленка.

Однажды во время обхода острова мы набрели и на местную «ферму», которая производит эти яйца. Ее устройство весьма несложное. Обыкновенный песчаный пляж, как оспинами, усеян ямками, в некоторые из них воткнуты палки. Никаких заборов, курятников и кур. Кое-где бродят странные птицы, их называют здесь лесная индейка, или мегапод. Эта удивительная птица размером с нашу индейку использует горячий песок пляжа в качестве природного инкубатора. Она не высиживает яйца, а ее потомством распоряжаются местные жители: большую часть отложенных птицами яиц они выгребают и съедают.

Во время ориентировочных обходов побережья я решил подняться на вершину кратера, пройдя островок поперек. Вышли мы с Соло засветло, быстро прошли русло высохшей речки, осмотрели несколько мест с интенсивной тепловой активностью. Дорога через джунгли была непроходима, поэтому мы выбрали другой путь — по совершенно голой местности. У самой вершины кратера склоны отвесны и очень сыпучи, кое-где видна растительность цвета запекшейся крови. Сделав шаг вверх, я часто скатывался вниз метра на два в отличие от Соло, который всегда удерживался там, куда ему удалось забраться. Я немного отдыхал и опять карабкался вверх. Соло же без отдыха упрямо прокладывал дорогу. Мои руки покрылись кровавыми мозолями от мачете. Мы одолели еще один голый участок. Над нами поднимался дымок — значит, недалеко граница кратера.

Абсолютное безветрие, солнце прямо в зените. Подъем по голой скале напоминает акробатические упражнения. Земля под ногами буквально горит, пот катится градом. То и дело приходится протирать запотевшие очки. Обувь нестерпимо жжет ноги. Переходим на рысь, если так можно назвать карабкание по крутому склону местами на всех четырех конечностях. Тогда горят и ладони. На склоне перед следующим голым участком мы валимся без сил немного передохнуть. Соло первый поднимается, вытирает соль с потного лба, протирает глаза и вдруг радостно кричит: он увидел небольшую рощу кокосовых пальм. Мне показалось это невероятным, но там действительно кокосовые пальмы. На большой высоте и далеко от побережья. Соло не мог устоять на месте и предложил мне скорей идти дальше. Когда мы добираемся до рощи, Соло вмиг, как будто и нет усталости, взбирается на вершину и с криком сбрасывает вниз орехи. Моя задача подбирать и складывать их, чтобы не скатились вниз. Соло мастерски владеет мачете, разделывая орех. Сначала он отрубает небольшой продолговатый кусочек с мягкой волокнистой поверхности, который потом использует как ложечку. Затем, сделав три-пять надрезов, снимает волокнистую оболочку с ореха (мне, чтобы снять ее, требовалось не менее пятнадцати минут), в твердой скорлупе он делает два отверстия примерно по два сантиметра в диаметре, и молоко можно пить. Я выпил содержимое пяти орехов, Соло — семи. Потом один орех он делит пополам, и мы наслаждаемся жирной мякотью.