К востоку от Арбата - [8]
«Моряк», или Одесса
«Моряк» действительно существует. Тот самый, которому Паустовский посвятил книгу «Повесть о жизни», в котором Бабель печатал первые одесские рассказы. Тот, который вошел в литературу и в легенду.
В двадцатые годы «Моряк» был одной из самых интересных газет. Печатали его — по причине отсутствия бумаги — на цветных чайных акцизных бандеролях. По понедельникам и средам — на кремовых, по четвергам — на розовых, а по вторником — на сиреневых. Гонорары — по причине отсутствия денег — выплачивали перламутровыми пуговицами, синькой для белья, иногда табаком.
Из постоянных сотрудников тогдашнего «Моряка» жив Яков Кравцов, последняя его должность — заместитель главного редактора; сейчас Кравцов на пенсии. Он помнит, как однажды на пляже встретились Иванов[9], Паустовский и он, и как Иванов сказал: «Мы завинтим такую газету, что перед ней померкнут романы Дюма-отца…». Работали вместе: он, Кравцов, и они — Изя Бабель, Костя Паустовский; захаживала Верка Инбер со своими стихами, Валька Катаев в турецкой феске… простые авторы. Когда в январе 1963 года в ходе кампании по ликвидации нерентабельных многотиражек «Моряк» закрыли, Кравцов поехал в Москву. «Яша, — сказал Паустовский, — для вас я это сделаю». Через несколько дней позвонил: там, где надо, ему сказали, что «Моряк» может выходить. Сразу после этого звонка они выпустили номер; газета благополучно выходит по сей день. Да. Паустовский до конца оставался другом «Моряка» и Одессы, но в город никогда больше не приезжал. После Костиной смерти приехала сиделка с его последней просьбой: отыскать Кравцова, передать привет «Моряку», поклониться Пушкину и Черному морю.
Бабель тоже не вернулся в Одессу. Уехал в 1925 году, и провожал его один человек — именно он, Кравцов. Почему, честно говоря, не помнит. То ли никто из знакомых не знал даты отъезда, то ли никого как раз не было в Одессе… Впрочем, тогда казалось, что это не важно. Изя Бабель уезжает, ну и что, вернется ведь. Кравцов помнит только, что чемодан у Бабеля был тяжелый, и он, как младший товарищ, помогал этот чемодан нести. Потом они прогуливались по перрону, и Бабель сказал: «Мне бы хотелось оставить тебе что-нибудь на память». — «Ты ведь вернешься…» — «Нет, — сказал Бабель, — не вернусь». — И достал из кармана трубку: львиная лапа с когтями и янтарный мундштук, а футляр сафьяновый, снаружи красный, внутри выложен синим бархатом. А еще дал записку на вырванном из блокнота листке. Сказал: «Может, когда-нибудь пригодится (ведь он тогда уже был БАБЕЛЕМ)». В записке значилось: «Настоящим горячо рекомендую Кравцова как талантливого репортера, с которым я несколько лет работал в газете ‘Моряк’. И. Бабель».
«Эту рекомендацию Бабеля, так уж вышло, — говорит Кравцов, — я никому никогда не показывал»[10].
23 июня 1921 года в «Моряке» напечатали первый одесский рассказ Бабеля «Король»; главным действующим лицом там был Беня Крик. На страницы газеты ворвались новые герои с сочным языком и своеобразными нравами; их жизнь смахивала на гротеск. У всех имелись реальные прототипы, и жили все на Молдаванке, около товарной железнодорожной станции. Я их, разумеется, не найду, но хотя бы увижу Молдаванку. (Саша Кноп — репортер из «Моряка», молодой, шустрый, хорошо разбирающийся в политэкономии, — объясняет, что прежней Молдаванки уже нет, понимаете, она могла существовать только при тогдашнем строе. Экономическая ситуация порождала таких людей, как Беня Крик.)
Миша Глед, фотокорреспондент, утверждает, что настоящий Беня, то есть реальный король одесских бандитов Мишка Винницкий по прозвищу Япончик, жил на углу Прохоровской и Глухой, в доме Пименова. (Миша известен тем, что, получив от редактора задание: «Сгоняй на Пересыпь, экватор сломался» — помчался искать сломанный экватор; кроме того, Миша был свидетелем всех важных одесских событий и дружил со всеми одесскими знаменитостями. Он видел легендарную Марусю — как она шла со своей бандой. «А прямо за ней комдив Котовский на белом коне — и спрашивает: мальчик, где Маруся?» И не кто иной, как он, Миша, показал комдиву, в какую сторону направилась Маруся.) Глед тоже жил на Прохоровской, только в доме 28, и, конечно же, Мишку Япончика знал лично и до сих пор прекрасно помнит: «Раскосые глаза, нос с горбинкой и челка на лбу, вот тут, нет, не тут — правее…»
Итак…
Угол Хворостина и Запорожской (названия улиц изменились). Дома Пименова уже нет. На этом месте построили жилой дом для сотрудников завода по производству медицинского оборудования № 2, однако тут еще живут прежние жильцы пименовского дома. В двадцать седьмой квартире — Корентьев, токарь. Нет, Мишку Корентьев не помнит, он работает на заводе по производству медборудования, что у него могло быть общего с Япончиком, здесь проживают только приличные люди. Однако его дочка Люда, студентка, читала Бабеля, ей понятен интерес гостей: пойдемте к соседям, может быть, Инна из шестнадцатой что-нибудь знает.
Люда учится в Педагогическом институте, на четвертом курсе. Через год заканчивает, впереди — работа в школе. Всем бы хотелось остаться в Одессе, но оставят только тех, у кого здесь супруг с высшим образованием, так что Людины однокашницы уже на третьем курсе норовят выйти замуж. По любви естественно, но каждая старается, как говорится, совместить приятное с полезным. Чтобы и любовь, и удачное распределение. Самые завидные — моряки. С нынешним моряком и о Рождественском можно поговорить, и об Антониони, и как стирать нейлоновую рубашку; к тому же моряк ходит в плаванье, привозит потрясные шмотки, да и работа в городе гарантирована — моряка ведь не пошлют в провинцию. На один корабль требуется в среднем пятьдесят человек. «Вы, наверно, представляете, сколько новых судов ежегодно спускают на воду. Наш флот растет неслыханными темпами», — подчеркивает Люда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нагромождение случайностей, везения и невезения… История любви во время Холокоста…Героиня книги Ханны Кралль, варшавская еврейка Изольда Регенсберг, идет на все, чтобы спасти арестованного мужа. Она в последний момент выбирается с Умшлагплац, откуда уходят поезда в концлагеря, выдает себя за польку, попадает в варшавскую тюрьму, затем в Германию на работы, бежит, возвращается в Варшаву, возит в Вену контрабандный табак, проходит через венское гестапо, оказывается в Освенциме, затем в другом лагере, снова бежит, снова попадает в Освенцим… Поезд, направляющийся к газовым печам, останавливается, едва отъехав от станции: Освенцим только что освобожден…Изольда выживает благодаря своей любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ханна Кралль — современная польская писательница. Живет в Варшаве. В начале 70-х годов в качестве журналиста работала в Москве; «российские очерки» составили ее первую книгу — «На восток от Арбата» (1972). Автор более 10 сборников повестей и рассказов. Ее сюжеты легли в основу нескольких художественных фильмов, в том числе одной из частей «Декалога» Кшиштофа Кишлёвского («Декалог VIII»)После выхода книги «Танец на чужой свадьбе» Кишлевский писал Ханне Кралль: «Ты лучше меня знаешь, что мир не делится ни на красавцев и уродов, ни даже на худых и толстых.
Фашистские войска вступили на территорию Польши в 1939 году, а уже в сороковом во многих городах оккупированной страны были созданы «еврейские жилые районы» — отгороженные от остальной части города кварталы, где под неусыпной охраной жило, а вернее, медленно умирало загнанное туда еврейское население. Начавшаяся вскоре планомерная ликвидация гетто завершилась в сорок третьем году. Однако в Варшаве ворвавшимся на улицы гетто вооруженным фашистским отрядам неожиданно было оказано сопротивление. Неравная борьба продолжалась недолго: в середине июля развалины полностью уничтоженного района окончательно опустели.
Ханна Кралль – знаменитая польская писательница, мастер репортажа, которую Евгений Евтушенко назвал “великой женщиной-скульптором, вылепившей из дыма газовых камер живых людей”. В настоящем издании собрано двадцать текстов, в которых рассказывается о судьбах отдельных людей – жертвы и палача, спасителя и убийцы – во время Второй мировой войны. “Это истории, – писал Рышард Капущинский, – адресованные будущим поколениям”.Ханна Кралль широко известна у себя на родине и за рубежом; ее творчество отмечено многими литературными и журналистскими наградами, такими как награда подпольной “Солидарности” (1985), награда Польского ПЕН-клуба (1990), Большая премия Фонда культуры (1999), орден Ecce Homo (2001), премия “Журналистский лавр” союза польских журналистов (2009), Золотая медаль “Gloria Artis” (2014), премия им.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Конкурс переводов». На этот раз рубрика посвящена польской поэтессе, лауреату Нобелевской премии (1996) Виславе Шимборской (1923–2012). Во вступлении к публикации поэт и переводчик Игорь Белов подчеркнул сложность проделанной переводчиками работы, сославшись на формулировку Нобелевского комитета в обосновании своего решения: «за поэзию, которая с иронической точностью раскрывает законы биологии и действие истории в человеческом бытии». И автор вступления восклицает: «Но как передать эту филигранную, элегантную „ироническую точность“ в переводе?».
В рубрике «NB» — «Три монолога» итальянца Клаудио Магриса (1939), в последние годы, как сказано во вступлении переводчика монологов Валерия Николаева, основного претендента от Италии на Нобелевскую премию по литературе. Первый монолог — от лица безумца, вступающего в сложные отношения с женскими голосами на автоответчиках; второй — монолог человека, обуянного страхом перед жизнью в настоящем и мечтающего «быть уже бывшим»; и третий — речь из небытия, от лица Эвридики, жены Орфея…
И заканчивается августовский номер рубрикой «В устье Гудзона с Алексеем Цветковым». Первое эссе об электронных СМИ и электронных книгах, теснящих чтение с бумаги; остальные три — об американском эмигрантском житье-бытье сквозь призму авторского сорокалетнего опыта эмиграции.
Открывает августовский номер 2016-го года подборка «Современный немецкий рассказ». Первый — «Лучшие годы» писательницы, литературного критика и журналистки Эльке Хайденрайх. В крайне прохладных отношениях восьмидесятилетней матери и вполне зрелой дочери во время совместной краткой поездки в Италию неожиданно намечается потепление, и оказывается, что мать и дочь роднит общий любовный опыт. Перевод Елены Леенсон.«Зимняя рыба» Грегора Зандера(1968). Не больно-то удачная рыбалка сводит вместе трех одиноких мужчин.