К вопросу о миражах - [79]

Вячеслав вышел в комнату и через несколько минут принес бумажный пакетик. Он вытряхнул содержимое на кухонный стол, и из пакетика выскочили сложенная вдвое бумага и маленькая магнитофонная кассета.

— Читайте, что здесь написано, — сказал Вячеслав и протянул Евгению Сергеевичу этот листок бумаги.

Кудрин взял бумагу в руки и стал вслух читать:

— «Вячеслав, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Твоих родителей убили, сначала выстрелили в голову, а потом сожгли. Не мог тебе сказать раньше из-за тайны следствия; у меня практически были все основания считать, что это был не несчастный случай, и я высказывал на оперативках свое мнение, но без объяснений у меня вдруг забрали это дело и передали другому следователю. Вчера знакомый оперативник мне сказал, что вынесен отказ в возбуждении уголовного дела и что в нем отсутствует акт судебно-медицинского заключения, вместо которого в деле фигурирует ничего не говорящая бумага о факте смерти из медицинского учреждения. И самое главное — убийство твоего отца заказал один негодяй по фамилии Свирский, директор универмага, а непосредственно убивал некий Зайчик по фамилии Прыгунов. Он проходил у нас по нескольким уголовным делам. Его приметы — нос с горбинкой и на правой щеке родинка. Как я понял, речь шла о какой-то ценности, которая хранилась у твоего отца. За этим Свирским мы давно наблюдаем, и как доказательство его причастности к убийству твоих родителей прилагаю запись его разговора с Прыгуновым. Эту кассету мне передали ребята из уголовного розыска, я сделал копию, не надеясь, что она будет фигурировать на дальнейшем этапе расследования. Это все, что я хотел сказать; будь здоров, живи долго и счастливо. Твой дядя Коля».

Кудрин дочитал письмо и посмотрел на Вячеслава. Он увидел, что парень плакал, по щекам катились крупные слезы, и он не стеснялся этого.

— Успокойтесь, Вячеслав, — по-отечески сказал Кудрин, — я все понимаю, эти гады многим принесли несчастья.

— А теперь послушайте кассету, — вытирая слезы, проговорил Гагарин.

Он принес маленький магнитофончик и вставил кассету, затем немного перемотал ее и сказал:

— В начале они о какой-то ерунде говорят, а вот теперь слушайте…

Из динамиков послышался голос с хрипотцой:

— Слушай внимательно, Зайчик, ты, надеюсь, хорошо рассмотрел вчера того перца, которого по моей просьбе отвозил домой?

— Да, рассмотрел, — ответил моложавый голос.

— Так вот, — продолжал хриплый, — завтра же сделай его аккуратно, и самое главное — на его шее висит медальончик, он мне позарез нужен.

— Что, из-за медальончика человека валить? — спросил тот.

— Ты будешь делать то, что я тебе приказываю, — резко сказал хриплый, — а не то…

— Ладно, шеф, убери ствол, — примирительно сказал моложавый, — я все понял, сделаю все, как скажешь, а что в медальончике? — спросил он.

— Это тебя не касается; это должно принадлежать мне, а ты за работу получишь двадцать кусков зелени, — сказал хриплый.

— Да за двадцать кусков я кого угодно завалю, — ответил моложавый.

— Вот так-то лучше, — сказал хриплый, — только сделай аккуратно, чтобы было все естественно, и у ментов не возникли лишние вопросы, хотя там у меня все схвачено. Принесешь мне медальончик — получишь бабки…

На этом запись оборвалась.

— А почему ты, Вячеслав, не передал эту кассету в милицию? — перейдя на «ты», спросил Евгений Сергеевич.

— Да неужели вы не поняли! — воскликнул Гагарин. — У Свирского, как он говорил, в милиции было «все схвачено», поэтому я и не стал туда обращаться. Они ведь потом и дядю Колю убили из-за материалов расследования, кому-то не хотелось предавать огласке и акт экспертизы, да и саму кассету с записями тоже. А кому, надеюсь, вы уже догадались.

— И ты решил сам расправиться со Свирским? — вопросительно проговорил Кудрин.

Тот отвел глаза в сторону и замолчал.

— Знаешь, Слава, давай начистоту, — сказал Кудрин, — я здесь ничего не записываю, у нас доверительный разговор, да к тому же Свирский умер от инфаркта, а Зайчик уже арестован, и материал передан в следствие. С такими уликами он надолго сядет, да и у многих моих коллег на него большой зуб, так что убийцы твоих родителей наказаны. Расскажи все, ведь у тебя есть что мне рассказать.

— Ну, хорошо, — тихо проговорил Вячеслав, — только обещайте мне, что разговор будет между нами и без передачи кому-либо.

— Обещаю, — проговорил Кудрин, — ведь ты же никого не убивал?

— Да, конечно же, никого, — ответил Гагарин. — Когда я прилетел в Москву, — начал свой рассказ Вячеслав, — мы с друзьями еще раз помянули моих родителей, я им показал письмо дяди Коли, магнитофонную запись и поклялся, что отомщу за смерть родителей. Мы дружим еще со школы, буквально с первого класса, и всегда вместе. Так вот они мне сказали в тот вечер, что встанут рядом со мной, чтобы отомстить за смерть моих родителей.

Еще в школе мы участвовали в работе драмкружка, хотели пойти в театральный институт. Но я вначале хотел поступить в юридический институт, хотел быть похожим на моего любимого Шерлока Холмса, а потом увлекла физика, и после школы я поступил в МИФИ. Мои друзья все же решили попытать счастья в ГИТИСе, но не получилось. Саша Евдокимов поступил в цирковое училище и стал фокусником-манипулятором, а Витя Рыбин закончил театральное художественно-техническое училище по специальности художник-гример и работает сейчас в театре.