К сердцу Африки - [6]

Если же машина окончательно встала, то на этот счет в пустыне существует одно мудрое правило: что бы ни случилось, не отходи от машины. Надо вырыть под ней углубление и, лежа в тени, ожидать помощи. На вершине ближайшего холма необходимо укрепить шест с тряпкой, смоченной в бензине, и ночью зажечь ее, подавая таким образом сигнал бедствия. Днем не следует слишком много двигаться, так как при этом организм теряет невероятное количество влаги. Если же какой-нибудь безумец захочет добраться до ближайшего оазиса, то он лишний раз докажет, что тридцать километров в пустыне — это максимальное расстояние, которое может пройти человек, прежде чем умрет от жажды или солнечного удара.

Итак, самое лучшее — это зарыться в песок и лежать под машиной. Когда бидоны опустеют, пейте воду из радиатора. И даже когда в радиаторе не останется ни капли воды, все равно лежите под машиной, хотя бы вам казалось, что вы уже умираете. Как показывает опыт, вас гораздо легче найти возле машины, чем в безбрежных просторах пустыни.

Итак, вот уже целую неделю длится мое путешествие по пустыне. А сейчас я сижу в одном из баров Кано (Нигерия), дышу кондиционированным воздухом и пью лимонад стакан за стаканом.

За соседним столиком расположился какой-то толстяк, явно предпочитающий лимонаду более крепкие напитки; он с любопытством смотрит на меня.

— Первый раз в жизни вижу человека, который поглощает такое количество жидкости, — замечает он. — Где вас одолела такая жажда?

— В Сахаре, — отвечаю я.

— Ну и как там, на этой грязной песчаной сковородке? — «не унимается мой сосед.

— Жарко! — отвечаю я и поворачиваюсь к нему спиной. Но о жажде, зное и всевозможных опасностях, которые на каждом шагу подстерегают путешественника в пустыне, я уже успел забыть. И думал только о вздымающихся, словно океанские волны, песчаных дюнах, о невероятно синем небе, о бескрайних далях и фантастических закатах.

И мне уже сейчас хочется как можно скорее вернуться в пустыню. Но я не стану говорить об этом с толстяком. Все равно ему не понять, как прекрасна может быть моя пустыня.

По дорогам Нигерии ездят, за редким исключением, одни только грузовики. На их кабинах написаны всевозможные нравоучительные изречения, чаще всего религиозного содержания, как, например: «Мой напарник — сам господь» или «Вперед, во имя всевышнего». И нужно быть по меньшей мере святым праведником, чтобы не испугаться при виде надписи: «Мы верим в бога — долой тормоза» или «Обгоним дьявола», причем эта обнадеживающая надпись укреплена на машине, которая с грохотом и на предельной скорости вылетает из-за поворота, словно за ней действительно гонятся по пятам все обитатели преисподней.

Машина с многозначительным признанием «Все мы далеки от совершенства» со скрипом и скрежетом ползет вверх по склону холма. За свою недолгую жизнь она уже успела потерять все четыре крыла, капот и по крайней мере половину из принадлежавших ей лошадиных сил.

Однажды мне пришлось довольно долго ехать за грузовиком, превращенным в автобус. Его кузов был совершенно необъятной величины и занимал чуть ли не всю проезжую часть дороги. Когда мне наконец удалось обогнать его, я прочитал надпись «Толстая Мэри».

В Эквадоре тоже немало машин, на которых начертаны всякого рода религиозные изречения, но что касается остроумия и силы религиозного чувства, то пальму первенства, безусловно, следует отдать шоферам Нигерии.

Дороги Нигерии содержатся в прекрасном состоянии, и я быстро доехал до Республики Чад. Я уже бывал здесь несколько раз и навсегда запомнил, сколько неприятностей мне доставлял бюрократизм французских властей. Французам пришлось отсюда уйти, но вместе с независимостью они, очевидно, передали местной администрации и известную склонность к бюрократизму.

В тот день, когда я приехал в Бонгор, мэр велел устроить празднество с народными танцами в честь своей собственной персоны. Танцы происходили на городской площади, и, поскольку они произвели на меня большое впечатление, я достал фотоаппарат и начал фотографировать.

Внезапно на мое плечо легла чья-то тяжелая рука.

— Следуй за мной! — приказал кто-то не слишком любезно, и в голосе его прозвучала угроза.

— В чем дело? Я никому не мешаю.

— Я мэр Бонгора. Здесь запрещается фотографировать без специального на то разрешения. Следуй за мной!

— Вы ведете себя не как мэр, а как дикарь, — возразил я. — Если я, по вашему мнению, нарушил порядок, позовите полицию.

Вскоре к нам подошел начальник полиции в таком мундире, что даже наш добрый король Фредерик был бы в нем похож на почтальона. К сожалению, начальник полиции стал на сторону своего мэра, и оба они моментально пришли к выводу, что меня нужно немедленно выслать из страны, переправив на другой берег реки Логоне, в Камерун. Меня будут конвоировать два джина: один спереди, другой сзади. А пока мне ничего иного не оставалось, как ждать, когда прибудет этот почетный эскорт.

Чтобы не терять даром времени, я решил осмотреть заднее колесо. Я снял его, а гайки незаметно спрятал.

— Что случилось? — удивленно спросил начальник полиции, вернувшись с эскортом.