К сердцу Африки - [28]

Их излюбленным блюдом были кузнечики, и, когда нам с Карапи надоело гоняться за этими проворными насекомыми, в штатном расписании нашей экспедиции были предусмотрены еще две единицы, отданные ловцам кузнечиков. Кроме кузнечиков Жозефина и Поль любили печенку, а если на десерт они получали еще и по леденцу, то их восторгу не было границ.

Чтобы выдерживать утомительные форсированные марши, мы старались как можно меньше курить, а сигареты дарили местным жителям, дабы завоевать их расположение. Однако наши милые кри-кри, как называли мы Поля и Жозефину за их характерное попискивание, оказались завзятыми любителями хорошего табака. Я узнал об этом лишь после того, как однажды они проникли на склад и устроили там форменный разгром, разорвав немалое количество блоков с сигаретами, С тех пор мы установили для них довольно жесткий рацион: по одной сигарете после ужина.

Пока мы сидели вокруг костра и обсуждали, что будем делать на следующий день, мангусты забирались к нам на колени. Но их главной целью было залезть под рубашку, где им было тепло и уютно, и они быстро засыпали. Когда мы ложились спать, Жозефина и Поль начинали горько плакать, не желая отправляться в свою корзину, и плакали так жалобно, что иногда мы уступали их мольбам и клали маленьких кри-кри рядом с собой в спальные мешки.

Поль спал у Карапи, а Жозефина у меня. Оба кри-кри просыпались ни свет ни заря и начинали шнырять по мешку. Обычно мы ловили их где-нибудь в ногах или под мышками, а после этого для нас уже не представляло большого труда и самим проснуться.

Мы настолько привязались к Жозефине и Полю, что самая мысль о разлуке с ними казалась нам невыносимой. Однако в этой части Африки действовали чрезвычайно суровые законы, запрещающие вывоз животных, и, когда мы прибыли в аэропорт Форт-Аршамбо, у нас не было никаких шансов на получение виз для Жозефины и Поля. Таким образом, обоих кри-кри надо было вывозить контрабандой.

Но осуществить эту операцию было нелегко: едва мангусты просыпались, как тотчас же начинали кричать и кричали не переставая весь день. Их крик напоминал нечто среднее между скрипом кузнечика и писком птенцов, но только мангусты пищат еще более пронзительно.

Чтобы избежать разоблачения, мы пригласили в аэропорт на прощальную пирушку с большим количеством спиртного всех, кто хотел нас проводить; благодаря разноголосому гомону наших подвыпивших гостей и оглушительному треску нескольких трещоток таможенники не услышали писка Жозефины и Поля. Но лишь после того, как загудели моторы, мы облегченно вздохнули и окончательно успокоились.

Наших мангуст мы засунули с головой в носки. Одного я положил в правый карман, а другого в левый. Но кто-то из этих маленьких разбойников ухитрился удрать; во всяком случае около полуночи, когда мы летели над Сахарой на высоте нескольких тысяч метров, я вдруг обнаружил, что один из моих карманов пуст. Проведя тщательное обследование салона, я заподозрил самое худшее. Я знал по собственному опыту, что Жозефина питала совершенно особое пристрастие к мужским брюкам и при первом же удобном случае забиралась в них. Поль тоже был неравнодушен к брюкам.

Ко мне подошла стюардесса и спросила, не потерял ли я чего-нибудь, однако я поспешил ответить, что мне показалось, будто по полу катится какой-то предмет, но, конечно, мне все это приснилось. После того как я сходил в туалет и по дороге убедился, что стюардесса снова дремлет, поиски кри-кри были продолжены. И вдруг я похолодел: беглец сладко спал на пышной груди одной дамы! На даме было меховое боа, а между мехом и грудью устроился проказник Поль.

Что мне было делать? Если я попытаюсь схватить зверька, он непременно ускользнет, а дама перепугается до смерти. Может быть, разумнее будет похлопать ее по плечу и сказать: «Мадам, извините меня, пожалуйста! И разрешите мне забрать этого маленького негодника!» Но к сожалению, мангусты ужас-по похожи на крыс: дама все равно поднимет невероятный крик и перепугает остальных пассажиров.

Стоя рядом с дамой, я позвал шепотом:

— Поль, Поль, мой милый шалунишка Поль!

Мужчина, который сидел рядом с дамой и, как впоследствии оказалось, был ее мужем, вдруг проснулся:

— Между прочим, Полем зовут меня, а не мою жену, сказал он, — или вы просто слишком много выпили.

Я смущенно покачал головой и сказал:

— Извините, но я иногда хожу во сне…

Мне ничего не оставалось, как вернуться на свое место и придумать что-нибудь поостроумнее.

Внезапно я почувствовал, что у меня из кармана чем-то пахнет. Это был кусочек печени, который по-видимому, уже немного испортился. Тут у меня возникла новая идея, и я снова направился к пышногрудой даме.

Ее муж крепко спал, и я осторожно поднес тухлую печенку к самому носу зверька, который, увы, находился совсем рядом с носом дамы. Дама чихнула и поднесла руку к лицу. Поль моментально проснулся, перепрыгнул ко мне на руку и взялся за печенку.

— Мои драгоценности! — взвизгнула дама, шея которой оказалась поцарапана когтями Поля.

— Извините, мадам! — отозвался я, потому что вдруг потерял равновесие и чуть не упал на даму.

— Опять этот пьянчуга здесь, — свирепо пробормотал ее муж, снова просыпаясь. — Пойду позову командира!