К сердцу Африки - [26]

Испанский гранд самодовольно улыбнулся, показав золотые зубы, но иронии Жерэна явно не понял.

В этих безлюдных саваннах не так уж часто удается встретить белого человека, и мы решили принять герцога в свою кампанию. Правда, Жерэн отнесся к нему без особой симпатии, зато мы с Карапи, во всяком случае сначала, в нем души не чаяли.

В первый вечер мы пили его напитки. У него был холодильник, и, как совсем нетрудно догадаться, он держал в нем отнюдь не кинопленки. Во все последующие дни он пил наши напитки, объяснив, что его запасы спиртного уже истощились. Правда, у нас создалось впечатление, что он оказывает нам великую милость, снисходя до наших скромных запасов; и действительно, он, испанский герцог, пьет совсем запросто вино простых смертных…

Но в первый вечер он нас совершенно покорил. Куда бы наш толстый герцог ни двинулся, за ним следовали по пятам три африканца-телохранителя. Даже в лагере справа от него всегда шел слуга с ружьем, а позади слуга со складным стулом. Всякий раз, когда герцог останавливался, тот немедленно раскладывал стул и ставил его в приятной близости от герцогского зада.

Телохранители несли еще один складной стул, на который герцог всегда мог возложить свои августейшие ноги.

За обедом повар сначала передавал тарелку с супом слуге, ответственному за стул, а тот подобострастно ставил ее перед герцогом.

В том, что он великий охотник, мы убедились очень скоро. На всем земном шаре не было такой страны, где бы он не преследовал какую-нибудь дичь. Он охотился на тигров вместе со своим другом, королем Непала и Индии, он прочесывал джунгли, сидя на слоне, вместе со своим старым приятелем магараджей. Он дюжинами убивал черных пантер на Яве, истребил великое множество львов и слонов в португальской Восточной Африке и уничтожил невероятное количество дичи в Южной Америке.

Он снисходительно покачал головой, глядя на ружья Жерэна с таким видом, будто ему показали средневековые пищали и мушкеты. А потом с детской гордостью продемонстрировал нам пару ружей из своего арсенала, причем все они были с оптическим прицелом.

— Едва ли вам понадобится оптический прицел, когда вы находитесь в двух шагах от слона, сидя в густом кустарнике, — возразил Жерэн.

— Чепуха! — взорвался герцог. — Когда у вас хорошие проводники и загонщики, вам незачем сидеть в двух шагах от слона.

«Загонщики, когда охотишься на слона! — удивленно подумал я. — Быть может, герцог спутал слона с косулей?»

Костер уже догорал, и в темноте красноватыми огоньками светились угли, но герцог говорил без умолку. Мне бы очень хотелось увиде^ть его лицо в тот момент, когда он наконец сообразил, что его слушают только трое телохранителей, тогда как вся остальная аудитория мирно похрапывает на своих койках.

У нас был вид настоящих босяков по сравнению со свежевыутюженным герцогом, который неизменно появлялся в сверкающем белизной тропическом костюме, ослепительно белом тропическом шлеме и великолепных сапогах, «в которых ничего не стоит пройти полсотни километров в день».

Разумеется, мы, бедняги, были слишком плохо экипированы для такой сложной экспедиции. А между тем мы как раз достигли района, где уже не пройдут даже вездеходы.

— А жаль! — грустно вздохнул герцог. — Нет ничего приятнее, чем сидеть в машине и бить дичь из ружья с оптическим прицелом.

Но в данный момент нас больше всего интересовало, как выдержат трудный поход через саванну герцогские сапоги.

И вот наша маленькая колонна двинулась в путь, разумеется с герцогом во главе. Идти в этих роскошных сапогах по смоченной росой траве не слишком удобно, и только теперь я понял, зачем во время похода нужен складной стул. Едва мы дошли до первого болота, как стул моментально превратился в носилки.

А потом герцогу не повезло. Когда болото кончилось и мы снова ощутили твердую опору под ногами, он попал ногой в углубление, которое, как оказалось, было следом слона. Нога подвернулась, и, хотя герцог героически делал вид, будто не чувствует никакой боли, мы сразу поняли, что у него растяжение.

В нашей походной аптечке было много тараканов и всякой грязи, что вызвало у герцога крайнее омерзение. Как и подобает настоящему мужчине, он снял белую, только что выглаженную рубашку, разорвал ее и крепко забинтовал ногу: при этом лицо его было искажено гримасой, означающей мужественное страдание.

Его слуги, вооруженные мачете, срубили с деревьев несколько толстых веток и соорудили из них своеобразную приставку к раскладному стулу, на которую можно было класть ноги. Теперь они донесут герцога до лагеря, не причиняя ему никаких неудобств.

— В районе лагеря водится немало ду-ду, — сказал Жерэн герцогу перед тем, как мы тронулись в путь. — Вы могли бы подстрелить парочку даже без оптического прицела.

— Ду-ду? — переспросил герцог. — Что это такое?

— Я не знаю, как это будет по-испански, — ответил Жерэн, — но туземцы всегда называют их просто ду-ду. Они темно-коричневые, почти черные и появляются обычно в сумерках.

— Я позабочусь о том, чтобы, когда вы вернетесь, вас ждало жаркое из ду-ду, — довольно заносчиво заявил герцог нам на прощание, когда слуги рысью понесли его в лагерь.