К сердцу Африки - [23]

После этого носильщики начали ставить палатки, а потом принялись ощипывать уток, которых мы недавно подстрелили. Но одну из них тотчас же отправили в соседнюю деревню в подарок «парижанке».

— Мы пригласим ее к обеду? — спросил я.

— Нет, — коротко ответил Жерэн.

— Может быть, она не так уж красива? — продолжал я расспрашивать.

— Я лично не могу сказать, чтобы подобные женщины сводили меня с ума, но ведь на вкус и цвет товарищей нет! — закончил Жерэн и в дальнейшем на все мои вопросы отвечал упорным молчанием: он явно не хотел слишком много распространяться о своем сюрпризе.

А «парижанка» была именно сюрпризом!

При виде ее у меня отвисла челюсть. У «парижанки» же отвисали только губы. Ее нижняя губа, обтягивающая деревянную чашку, свисала до самой груди, а верхняя губа закрывала всю шею.

«Парижанка» принадлежала к племени «африканцев-тарелочников».

— Почему же ее называют «парижанка»? — заикаясь, спросил я, когда пришел немного в себя от изумления.

— Ее демонстрировали на парижской выставке 1900 года как представительницу колоний. Сейчас она действительно уже стара, но когда-то была удивительно хороша. Впрочем, время безжалостно к представителям всех рас: и белой, и черной.

Да, она была ужасно стара. Ее груди, два пустых мешка из человеческой кожи, свисали до самого живота, словно ремни, о которые точат бритвы. И губы, губы…

Она достала старую прокуренную трубку и спросила, нет ли у нас табака. Поскольку трубочного табака у меня не было, я предложил ей сигарету. Она высыпала из нее табак и набила трубку, потом пальцем приподняла деревянную пластину, растягивающую верхнюю губу, и просунула в отверстие трубку.

Мы попрощались и предложили ей выпить с нами напоследок по стакану красного вина. Но «парижанка» отказалась пить в нашем присутствии.

— Она стесняется, — объяснил Жерэн. — Чтобы пить, ей приходится вынимать деревянные пластины, а мы не должны видеть, как это делается… Пошли в лагерь: нам самим пора подкрепиться.

Под тем предлогом, что наши фильтры для питьевой воды не совсем надежны, а подхватить сейчас дизентерию было бы совсем нежелательно, мы щедро разбавили воду португальским красным вином и, к своей неописуемой радости, тотчас же убедились, что, если там и были какие-нибудь головастики, все они моментально погибли.

— Точно так же, надо полагать, вино действует и на дизентерийную палочку, — заметил Карапи.

Набао — великолепное вино, мягкое и душистое, и мы просто совершали преступление, смешивая его с грязно-бурой речной водой. Впрочем, запасы этого божественного напитка занимали немало места в кузове одного из грузовиков.

Такие люди, как Жерэн, не любят, когда их расспрашивают. Зато, когда на них нисходит вдохновение, они сами становятся необыкновенно разговорчивыми.

Четвертый стакан набао вдохновил Жерэна, и он начал рассказывать:

— Существует два объяснения, почему женщины носят эти тарелки. Первое объяснение гласит, что, как это принято и в других районах Африки, они просверливают маленькие дырочки в верхней губе и вставляют туда для красоты палочки или пуговицы.

— Да, нечто подобное я видел в Мату-Гросу, в южноамериканском «Зеленом аду», но не в таких гиперболизированных формах, — заметил я.

— Женщины в долине Убанги настолько тщеславны, — продолжал Жерэн, — что непременно хотят оставить соперниц с носом. И вот вам результат.

— Да, губы их прямо созданы для поцелуя! Но как они едят?

— Африканцы не целуются: во всяком случае до появления здесь белых они не знали, что такое поцелуй. Что же касается еды, то, прежде чем приступить к трапезе, они сначала вынимают из нижней губы тарелку!

— А почему не из верхней?

— Потому что в этом случае ее можно прикусить и повредить, а девушка с поврежденной губой опозорена навеки. По этой же причине отверстия в губах расширяют не сразу, а постепенно. У маленьких девочек отверстия совсем маленькие, и, по мере того как ребенок растет, в губу вставляют все более широкие пластины, пока наконец они не становятся величине с тарелку. Но обладательница такой тарелки должна вестисебя чрезвычайно осмотрительно, ибо, если губа треснет, женщина будет опозорена. На ночь пластину вынимают из губы, чтобы не повредить ее во сне.

— А второе объяснение?

— Дело обстоит очень просто. В те годы, когда на африканские деревни совершали набеги охотники за рабами, мужья уродовали лица своих жен, чтобы спасти их от рабства и позора. На женщин с продырявленными губами не было никакого спроса на невольничьих рынках. Таким образом, тарелки в губах были мерой самозащиты.

Здесь, в этой деревне, мы впервые открыли наши жаронепроницаемые ящики, достали из них съемочную аппаратуру и отправились на бал.

Мужчины били палочками из железного дерева по баллофонам, похожим на наши ксилофоны и состоящим из калебасов разной величины, а женщины танцевали; при этом их губы с тарелками раскачивались в такт танцу.

Несколько пожилых женщин дымили маленькими носогрейками, а когда им надоел треск наших киноаппаратов, они начали браниться. Их надтреснутые голоса чем-то напоминали щелканье кастаньет или аистов.

А на следующий день нам показалось, что мы уже немного привыкли к этим странным украшениям, без которых не обходится ни одна здешняя красавица.