К русской речи: Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама - [19]

Шрифт
Интервал

КЛАССИФИКАЦИЯ СЛУЧАЕВ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ИДИОМ

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Лингвисты, занимающиеся фразеологией в литературных текстах, предлагают разные способы классификации материала. Отчасти опираясь на традиционно выделяемые классы, мы разработали свою классификацию, задача которой заключалась в том, чтобы привести достаточно большое количество примеров в порядке усложнения работы Мандельштама с языковым материалом.

Поскольку мы не имеем возможности анализировать каждое стихотворение целиком с точки зрения устройства его фразеологического плана, нам необходимо было выделить минимальную единицу, удобную для анализа. Такой единицей мы решили считать высказывание, которое, как правило, умещается в одну строку или несколько строк (впрочем, иногда занимая и строфу). Разумеется, комментируя сложные случаи, мы обращались к семантике всего текста.

Относя ту или иную идиому / коллокацию к определенному классу, мы руководствовались следующими критериями: во-первых, в каком виде идиома / коллокация выражается в высказывании (полностью или частично); во-вторых, проявляется ли у языковой единицы идиоматический смысл (проявляется только идиоматический; проявляется и идиоматический смысл словосочетания, и буквальный смысл его элементов; слова идиомы теряют переносный смысл).

Одновременно мы считали нужным учесть, сколько идиом / коллокаций используется в процессе создания поэтического смысла, то есть высказывание каким-то образом работает с одной фразеологической единицей или же в порождении нового смысла участвуют две единицы. Примеры с двумя задействованными идиомами / коллокациями, конечно, усложняют сетку классификации. Мы сочли возможным выделить их в отдельный класс (с двумя внутренними группами), расположив его после случаев, затрагивающих работу с одной фразеологической единицей. Это выделение в значительной степени условно: некоторые примеры из этого класса заведомо проще тех разнообразных примеров многоплановой языковой работы, которую демонстрирует Мандельштам, отталкиваясь только от одной идиомы / коллокации. Тем не менее класс обыгрывания двух фразеологических единиц в целом представляется нам более сложным и требующим от читателя бóльших усилий.

Отдельную финальную категорию составляют примеры, когда в высказывании одновременно задействуются три единицы и больше, а также другие сложные случаи переосмысления фразеологии (межтекстовая идиоматическая связь, «растворение» идиомы во всем тексте и т. п.).

Систематизация материала внутри каждого раздела, как и классификация в целом, были основаны на движении от простого к сложному. Поэтому, в частности, каждый следующий класс мог включать элементы, характерные для предшествующего, более простого (см. ниже).

По возможности мы старались учитывать хронологию написания текстов, поэтому внутри разделов тексты в основном располагаются в хронологическом порядке (однако иногда мы отступали от этого принципа в пользу логики того или иного раздела).

Наконец, необходимо сделать важную оговорку: не всегда между некоторыми классами удавалось провести четкую границу, поэтому ряд случаев можно считать промежуточными. Читатель нашей работы, вероятно, не всегда согласится с тем, что тот или иной пример отнесен к тому или иному классу. Более того, некоторые примеры, по всей вероятности, могут быть поняты по-другому (более просто или, наоборот, более сложно). Мы надеемся, что, несмотря на потенциальные исключения, в целом предложенная структура обладает объяснительной силой и что приведенные примеры если и попадают не в тот класс, то все равно показывают мандельштамовскую работу с фразеологическим планом языка.

Приведем классификацию, вкратце указывая на содержательные основания для выделения класса и приводя эталонный (разумеется, только в наших глазах) пример, от которого дальше мы будем отталкиваться.

1. Проявление идиомы/коллокации в высказывании

Этот класс составляют случаи, когда высказывание содержит идиому в том виде, в каком она обычно выражается в языке, и идиома сохраняет свой идиоматический смысл. В высказывании также могут сочетаться несколько идиом, однако их семантика не интерферирует. В данный класс включены также некоторые яркие случаи употребления коллокаций.

В этом же разделе рассматриваются примеры, когда идиома представлена в модифицированном виде (изменена ее сочетаемость, в нее добавлено слово и т. п.), однако идиоматический смысл выражения все равно играет в высказывании ключевую роль.

Схематическая запись: идиома АБ проявляется в тексте непосредственно (или идиома АБ проявляется в тексте как АхБ, где х – добавленный элемент).

Эталонный пример:

«Я повторяю еще про себя под сурдинку» («С миром державным я был лишь ребячески связан…», 1931) – идиома под сурдинку дана в своем непосредственном значении.

2. Семантизация элементов идиомы/коллокации в высказывании

К этому классу можно отнести случаи, когда в высказывании проявляется одна идиома/коллокация; она сохраняет свое значение, но в то же время оказывается значимой и семантика составляющих ее слов. Таким образом, в высказывании возникает смысловая двойственность.


Рекомендуем почитать
Современная русская литература: знаковые имена

Ясно, ярко, внятно, рельефно, классично и парадоксально, жестко и поэтично.Так художник пишет о художнике. Так художник становится критиком.Книга критических статей и интервью писателя Ирины Горюновой — попытка сделать слепок с времени, с крупных творческих личностей внутри него, с картины современного литературного мира, представленного наиболее значимыми именами.Дина Рубина и Евгений Евтушенко, Евгений Степанов и Роман Виктюк, Иосиф Райхельгауз и Захар Прилепин — герои книги, и это, понятно, невыдуманные герои.


Литературное произведение: Теория художественной целостности

Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.


Путь Германа Гессе

Приводится по изданию Гессе Г. Избранное. — М., 1977.


Обратный перевод

Настоящее издание продолжает публикацию избранных работ А. В. Михайлова, начатую издательством «Языки русской культуры» в 1997 году. Первая книга была составлена из работ, опубликованных при жизни автора; тексты прижизненных публикаций перепечатаны в ней без учета и даже без упоминания других источников.Настоящее издание отражает дальнейшее освоение наследия А. В. Михайлова, в том числе неопубликованной его части, которое стало возможным только при заинтересованном участии вдовы ученого Н. А. Михайловой. Более трети текстов публикуется впервые.


Тамга на сердце

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Языки современной поэзии

В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.


Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.


Самоубийство как культурный институт

Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.


Другая история. «Периферийная» советская наука о древности

Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.