К нам едет Пересвет. Отчет за нулевые - [81]
Писателя не убили ни во Вьетнаме, ни в Лаосе, он не умер с перепою и, к несчастью, дожил до «новых времен». К этому времени вся одиссея Штирлица была написана, кроме одной части, одного периода — возвращения Штирлица домой после завершения Великой Отечественной.
И в 1990 году Семенов выдал роман «Отчаянье»: злобную, бестолковую и бессюжетную пародию на свои собственные книги.
Конечно, Штирлица по возвращении в Советский Союз сажают. КГБ уничтожает его сына и его жену. Едва не убивают — по велению Сталина! — самого Штирлица. Семенов, возможно, и Штирлица грохнул бы — но уже, повторимся, был издан роман о деятельности разведчика в 1967 году, несостыковочка вышла бы.
«Еврей, конечно?» — спрашивает в «Отчаянье» Сталин о Штирлице.
«Русский», — отвечают ему.
«Штирлиц — не русское имя… Пройдет на процессе как еврей, вздернем на Лобном месте рядом с изуверами…» — говорит Сталин.
«Врачей-убийц будем вешать на Лобном месте. Прилюдно, — еще раз повторяет в романе опереточный Сталин. — Погромы, которые начнутся за этим, не пресекать. Подготовить обращение еврейства к правительству: „Просим спасти нашу нацию и выселить нас в отдаленные районы страны“… Все враги народа — жидовня… я им всегда поперек глотки стоял…»
Очень трогательно, когда радикальные антисемиты, с одной стороны, и люди, одержимые своим еврейством, с другой, сходятся в крайностях. Вот этот семеновский Сталин — безусловно, милая сердцу мечта любого пламенного «жидоеда», с удовольствием вложившего бы в уста вождя точно такие же речи.
Московские чекисты в «Отчаянье» — все параноики, Берия — параноик, Деканозов — ничтожество.
Но есть один положительный герой, чуть ли не «единственный, кто по-настоящему работал» (цитата из романа)… Это, конечно же, офицер КГБ Виктор Исаевич Рат.
Ненависть к «жидовне» — не единственный признак паранойи Сталина. В одном месте он призывает расстрелять в лагерях «наиболее злостных врагов народа… Десять процентов — многовато, а пять — достаточно. Как, товарищ Молотов? Согласны?» И Молотов отвечает, заикаясь: «Д-да, т-товарищ Сталин, с-согласен…»
Черный анекдот, а не книжка.
Понятно, что у Семенова была личная обида: его отца, Семена Ляндреса, работавшего в «Известиях» вместе с Николаем Бухариным, а впоследствии занимавшего должность уполномоченного Госкомитета обороны, в тридцатые посадили. Но потом ведь отца выпустили, реабилитировали.
По сути, Семенов, развенчивая старые мифологии, начал работать на формирующийся слой лавочников. Тех самых, о которых совсем недавно писал с ненавистью, — более всего озабоченных тем, чтобы мир был рационален, благообразен и навсегда избавлен от героев и чудовищ.
Лавочники и погубили его. В «Книге мертвых» Эдуард Лимонов выдвигает убедительную версию о том, что миллиардера Семенова угробило жадное окружение.
В 1991 году Семенова разбил инсульт, три инсульта подряд. Это очень символично, что он умер вместе со своей красной империей, от которой пытался отказаться, но не вышло — она, утопая, затянула его в свою огромную пылающую воронку.
Семенову наделали каких-то операций и, обездвиженного и невменяемого, упрятали с глаз долой. Он иногда приходил в сознание. Даже пытался начать работать…
Боже ты мой, какой это ужас — тридцать лет куролесить по миру, рисковать шкурой, написать сорок романов, продать миллионы экземпляров своих книг на всех континентах, познать столько всего… и потом… вот так вот…
Осенью 1993-го Семенов смотрел по телевизору расстрел Белого дома. Похоже, он понимал, что происходит, в глазах был полный, мучительный ужас, он рыдал. И вскоре умер, в ту же осень.
Зададимся простым, привычным вопросом: что он оставил?
Ну да, несколько хороших книг, которые сегодня хотят использовать новые лавочники, рядящиеся в чекистов.
Зато словами Семенова можно к этим же лавочникам обращаться.
«Надейся на лавочника, — просил он в одной своей книжке правителя Германии. — Я очень прошу тебя… Думай, фюрер, что благополучие нескольких тысяч в многомиллионном море неблагополучия — та реальная сила, которая будет служить тебе опорой».
И еще вспоминаются несколько строк Семенова, когда думаешь о рыдающем писателе у экрана телевизора, и той боли, и той жути, которые еще предстоит пережить нашей земле. Вот эти строки: «Это очень плохое качество — месть, но если за все это не придет возмездие, тогда мир кончится, и дети будут рождаться четвероногими, и исчезнет музыка, и не станет солнца…»
2008
Крик в буреломе
Поначалу захотелось переслушать Егора Летова, прежде чем писать. У меня есть пластинок тринадцать его. Потом подумал: а зачем? Зачем выдумывать нового Летова, когда у меня уже есть тот, с которым прожил какой-то отрезок времени?
Не всю жизнь, нет.
Есть известное выражение, которое употребляли в свое время хиппи: «Не ходи за мной — я сам заблудился». На первый, неточный взгляд может показаться, что эту фразу мог повторить и Летов в последние годы. Но мне кажется, что тут куда больше подходит иная формулировка: «Не ходи за мной — я уже пришел».
Летов говорил в предпоследние времена, что больше не хочет писать песен — куда интереснее петь чужие. Опять же, думаю, вовсе не потому, что исписался, а оттого, что все сказал.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.
Второй роман одного из самых ярких дебютантов «нулевых» годов, молодого писателя из Нижнего Новгорода, финалиста премии «Национальный бестселлер»-2005 станет приятным открытием для истинных ценителей современной прозы. «Санькя» — это история простого провинциального паренька, Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы стать инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде изменить мир к лучшему.Классический психологический роман, что сегодня уже само по себе большая редкость, убедительное свидетельство тому, что мы присутствуем при рождении нового оригинального писателя.
Не совсем понятно, что делать с Прилепиным, по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было.Проза Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция.Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Автор романов “Обитель”, “Санькя”, “Патологии”, “Чёрная обезьяна”, циклов рассказов “Восьмёрка”, “Грех”, “Ботинки, полные горячей водкой” и “Семь жизней”, сборников публицистики “К нам едет Пересвет”, “Летучие бурлаки”, “Не чужая смута”, “Взвод”, “Некоторые не попадут в ад”. “Ополченский романс” – его первая попытка не публицистического, а художественного осмысления прожитых на Донбассе военных лет.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна», сборников рассказов «Восьмёрка», «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Семь жизней», сборников публицистики «К нам едет Пересвет», «Летучие бурлаки», «Не чужая смута», «Всё, что должно разрешиться. Письма с Донбасса», «Взвод». «И мысли не было сочинять эту книжку. Сорок раз себе пообещал: пусть всё отстоится, отлежится — что запомнится и не потеряется, то и будет самым главным. Сам себя обманул. Книжка сама рассказалась, едва перо обмакнул в чернильницу. Известны случаи, когда врачи, не теряя сознания, руководили сложными операциями, которые им делали.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.