К нам едет Пересвет. Отчет за нулевые - [46]
— Папа, чуоище! — выговорила дочка на одних гласных и свистящих, забыв от ужаса и «д», и «в» в этом слове.
— Боюся я, — шептала она, глядя в окно, а я смеялся.
— Никого нет, — сказал я. — Всё будет хорошо.
И мы заснули.
2007
Я пришел из России
В лейтенанте с выбритыми до синевы скулами разгадываю себя.
Призраки моей Родины обступают меня, как деревья. Я касаюсь их коры. Хорошо! Шершавая…
Родина ляжет тяжелым снегом, и — как в детстве, весь усыпанный, по моей же просьбе, дружками-пацанвой, — я чувствую теплоту и задыхаюсь от ощущения бесконечного детства. Темно. И тает на губах.
Не шевельнуться.
Розовое пятно перед глазами расплывается и собирается, подрагивая в такт сердцу.
…Русский князь Святослав в розовом пятне восходящего или заходящего… Бритый, потный. Сырая конина, рвет зубами. Шальная голова не знает, что быть ей чашей.
…Заскорузлые, злые и пьяные повстанцы Разина Степана Тимофеевича. Шпана, гулебщики, негодяи…
Целую ваши корявые пальцы, пугливые глаза, пою и помню вас — я, дурной и наивный, я, без стесненья.
Русский народ коряв, да. Нечесан, немыт.
О предках тысячу лет назад писали, что живут в грязных норах и справляют естественные надобности только втроем. По одному не ходят в лес. Хуже собак, стесненья нет. Скот, а не народ.
Византия едва удерживала груз своей величественной истории, побед, поднебесных зданий, а русичи в лес ходили втроем. И лопушками…
А потом лопушки побросали, приплыли в Византию, щит прибили на ворота, данью обложили Царьград.
В бородах. В нелепых одеждах. Зимой — примороженные, летом — разморенные.
Зимой — всю зиму — едят из бочек, жрут что запасли, руками в лохань прокисшую влезая. Живут почти безвылазно, как кроты — снегом завалено по макушку. Сидят в темноте и пахнут. Подерутся иногда. Надоест — на лыжи, на охоту. Белки от перегара с елей наземь падают.
А летом — разморенные. Косят, пашут, ебашут…
Летний день зимний месяц кормит. Разморенные, а размориться некогда.
Матушка-природа всю головушку изуродовала русскому человеку. Терпенья нет никакого все это вытерпеть, но куда денешься, терпишь… Почти весь год холод терпишь, потом три месяца пашешь до бессчетного пота — озвереешь… Скорей бы опять зима…
Всегда были жадными. Всегда казалось, что — плохие воины. Всегда желали, чтобы у соседа корова сдохла. Неизменны тысячу лет.
Принесите зеркало — равнодушно посмотрит. Не удивится. «Ну, я…»
Люблю тебя, милый мой, корявый…
Церкви строил и жег. Воевал глупо и бестолково. Все делал так, что должно было обвалиться. Но стояло тысячу лет. Никто не сдвинул.
В России нет современности. Поэтому ее никто не понимает. Может, и не надо?
В России нет времени: русское время, раскипевшееся, выплескивает за край, обваривает Европу и возвращается, дымясь.
И православный священник идет за воинством, уставший, ступая по сгоревшей, обветренной, освященной нами земле.
…В лейтенанте, бритом до синевы… выкрикнувшем… узнаю…
И еще строка из «Слова о полку Игореве» пульсирует.
И, разрывая пасть, выбегая в кошмар, хочу крикнуть: «За Мишку Лермонта! За Серегу Есенина! За Пашку Васильева! За Колю Тряпкина!»
Встану из-под снега — отряхнуться сил нет. Обледенелым чучелом стою, руки в стороны. Дружки уже дома, щи хлебают. Рязанское поле смотрится в смурь. Домой надо. Мама дома. В груди болит. В валенках хрусткий снег, жжет сквозь носки шерстяные — да, бабушка связала. Мои позвонки во мне. Моя кровь течет. Я пришел из России.
Повстанцы Разина обступили меня — гулебщики, пьянь, — обступили. Они — близкие мои. Трогаю кору — шершаво… Хорошо!
Мишка Лермонт и Пашка Васильев — близкие мои. Каждая строчка покачивается во мне, как ветвь, снегом полная. Качнешь — упадет мягко. Хорошо!
Свет нисходит на меня: митрополит Илларион, протопоп Аввакум, Василий Розанов, Леонид Леонов. Тепло-пожатие мудрецов ладонью ищу, как ребенок руку отца. Зачем ребенка обижать? Верните мне близких моих…
Русь моя, ребра мои. Сердце внутри.
Европа, говорите?
Я знаю Европу. Европа была русским городом. Но Россия никогда не была городом этого окраинного — по сравнению с нашей евразийской льдиной — прибежища разношерстья.
Мне без разницы, кто, когда и что сделал первым. В Греции уже Олимпиады проводились, а мы по деревьям лазили. В Индии Камасутру практиковали, а мы в стожке… И чего, стесняться? Что, у нас дети хуже индийских? Или сопливей греческих?
Иван Грозный убивал. И еще он молился, отмаливал, и замаливал, и сочинял музыку, пока в Европе пошлые правители резали младенцев и жгли женщин и никогда не стыдились этого…
В позапрошлом веке Достоевский был лучше всех европейских сочинителей текста. И Мусоргский, и Чайковский были лучше всех сочинителей музык.
А в прошлом веке — Рахманинов и Свиридов были лучше.
В 1930-е годы Владимир Набоков и Гайто Газданов обошли всех европейских эстетов. Владимир и Гайто — они вкуснее, умнее, изящнее вязкого Пруста.
Потом, в 1970-е, был великий Лимонов — и он был жестче и умней, чем Жене и Пазолини.
Почему Европа? У них евроцентризм: они никого, кроме себя, не узнают и не знают, — но мы-то что?
Советская Россия выплеснула железный поток Серафимовича, дала партизанские повести Всеволода Иванова, одарила Хлебниковым и Платоновым… и завершил солдатский поход дядя Саша Проханов — но это уже сейчас. А тогда… тогда был красный конь — русский конь, оседланный русым мальчиком, и однолицые солдаты и предсмертный комиссар Петрова-Водкина.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.
Второй роман одного из самых ярких дебютантов «нулевых» годов, молодого писателя из Нижнего Новгорода, финалиста премии «Национальный бестселлер»-2005 станет приятным открытием для истинных ценителей современной прозы. «Санькя» — это история простого провинциального паренька, Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы стать инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде изменить мир к лучшему.Классический психологический роман, что сегодня уже само по себе большая редкость, убедительное свидетельство тому, что мы присутствуем при рождении нового оригинального писателя.
Не совсем понятно, что делать с Прилепиным, по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было.Проза Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция.Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Автор романов “Обитель”, “Санькя”, “Патологии”, “Чёрная обезьяна”, циклов рассказов “Восьмёрка”, “Грех”, “Ботинки, полные горячей водкой” и “Семь жизней”, сборников публицистики “К нам едет Пересвет”, “Летучие бурлаки”, “Не чужая смута”, “Взвод”, “Некоторые не попадут в ад”. “Ополченский романс” – его первая попытка не публицистического, а художественного осмысления прожитых на Донбассе военных лет.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна», сборников рассказов «Восьмёрка», «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Семь жизней», сборников публицистики «К нам едет Пересвет», «Летучие бурлаки», «Не чужая смута», «Всё, что должно разрешиться. Письма с Донбасса», «Взвод». «И мысли не было сочинять эту книжку. Сорок раз себе пообещал: пусть всё отстоится, отлежится — что запомнится и не потеряется, то и будет самым главным. Сам себя обманул. Книжка сама рассказалась, едва перо обмакнул в чернильницу. Известны случаи, когда врачи, не теряя сознания, руководили сложными операциями, которые им делали.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.