К двадцатипятилетию первого съезда партии - [153]

«Еще важнее является различие в положении этих хозяев в период, следующий за жатвой хлеба, когда в местном хозяйстве, в случае хорошего урожая, требуется наибольшее напряжение рабочих сил. У хозяина с 6 головами рабочего скота, одновременно с возкой хлеба производится и молотьба его, хлеб в скирды не складывается, чем, конечно, сберегается время и рабочая сила» (с. 277).

Для окончательной обрисовки характера хозяйства у этих крупных посевщиков следует еще заметить, что посев является в этой группе земледельцев — «коммерческим» предприятием, по замечанию Постникова. Вышеприведенные данные о размере торговой площади вполне подтверждают характеристику

[425]

автора, так как большая часть посевной площади дает продукт, идущий на рынок, именно 52% всей площади в хозяйствах с посевом от 25 до 50 десятин и 61% — в хозяйствах с посевом выше 50 десятин. О том же свидетельствует количество получаемого денежного дохода: даже минимум этого дохода для зажиточной группы — 574 р. на двор, более чем вдвое превышает сумму необходимого денежного расхода (200-250 р.), составляя, таким образом, излишек, который накопляется и служит к расширению хозяйства и улучшению его. «У наиболее зажиточных крестьян, с посевом более 50 десятин на двор, даже одна из отраслей скотоводства — выращивание грубошерстных овец — принимает уже рыночный характер» , как сообщает Постников (с. 188).

Перейдем теперь к другому вопросу, тоже недостаточно разработанному (даже почти не затронутому) Постниковым: как отражаются хозяйственные успехи меньшинства крестьян на массе? Несомненно, совершенно отрицательно: вышеприведенные данные (особенно об аренде) дают достаточно доказательства этого, так что здесь можно ограничиться только подведением итогов. По всем 3-ем уездам Таврической губернии арендуется крестьянами всего 476.334 десят. земли (вненадельной и надельной), из которых зажиточная группа берет 298.727 дес., т.-е. более 3/5 (63%). На долю бедной группы достается только 6%, и средней — 31%. Если принять во внимание, что в аренде нуждаются более всего, если не исключительно, — 2 нисшие группы (вышеприведенные данные о распределении между группами крестьян земельной площади Днепровского уезда, показывают, что в высшей группе одной надельной пашни почти достаточно для «нормальных» размеров посева), то будет попятно, какое громадное стеснение в земле должны они испытывать благодаря коммерческому расширению запашек зажиточных крестьян.[163]

Совершенно такие же выводы дает и распределение аренды надельных земель, данные о котором приведены выше. Чтобы показать, какое значение имеет для крестьян разных групп

[426]

аренда наделов, приведем описание этого явления из IV главы сочинения Постникова.

«Надельная земля, — говорит он — служит, в настоящее время предметом обширных спекуляций в южно-русском крестьянском быту. Под землю получаются займы с выдачею векселей, весьма распространенных здесь между таврическими крестьянами, при чем доход от земли остается в пользу ссудившего деньги впредь до уплаты долга, земля сдается или продается на год, два и более долгие сроки, — 8, 9 и 11 лет, — и такие сдачи наделов формально свидетельствуются в волостных и сельских правлениях. По воскресным и праздничным дням мне случалось видеть в больших селах перед зданием сельских правлений целые толпы оживленного народа. На вопрос о причинах сбора мне отвечали, что это идет угощение и продажа наделов, свидетельствуемая в книгах сельскими властями. Запродажа наделов в чужое пользование практикуется как в тех селениях, где существует раскладка земли по ревизским душам и никаких коренных переделов земли не происходит, так и в селах с раскладкой земли по наличным душам и коренными переделами, только в последних срок запродажи обыкновенно короче и рассчитан на срок передела земли, который в последнее время здесь большею частью заранее определяется в мирском приговоре о переделе. В настоящее время эта запродажа надельной земли в южно-русских селениях сосредоточивает в себе самые жизненные интересы местного зажиточного крестьянства, столь многочисленного здесь, особенно в Таврических уездах. Она составляет, между прочим, одно из главных условий для широкой распашки земель, практикуемой здесь зажиточными тавричанами и доставляющей им большие экономические выгоды. Поэтому-то зажиточные крестьяне в настоящее время и относятся чувствительно ко всяким изменениям в их быте, которые могли бы лишить их этой, в большинстве случаев, дешевой аренды земель, и притом земель, находящихся вблизи (с. 140). Далее рассказывается, как Мелитопольское уездное по крестьянским делам присутствие потребовало, чтобы каждый отдельный случай сдачи наделов происходил с согласия сельского схода, как стеснены были крестьяне этим распоряжением и как «последствием его явилось пока лишь то, что договорные книги о землях исчезли из расправ, хотя в

[427]

качестве неофициальных книг они, вероятно, ведутся еще» (с. 141).

Несмотря на арендование громадных количеств земли, зажиточные крестьяне являются и почти единственными покупщиками земель: в Днепровском уезде в их руках — 78% всей купчей земли, в Мелитопольском — 42.737 дес., из всего числа 48.099 десятин, т.-е. 88%.