К черту в гости - [12]

— То-то и оно, что зимой, — пояснил Семен. — Это меня Мишка Боровик с Залыгиным совратили и научили, но там мормышка. А на обычную летнюю снасть я и не пробовал никогда. Ладно, завтра попробуем, я все-таки все, что нужно, захватил. Дело-то небось не хитрое, авось что-нибудь и поймаем.

— А чего мы сидим-то?! — вскочил вдруг Женька. — Грибов-то можно и сейчас набрать.

До ночи еще время есть, да и ночи здесь белые.

— Тихо, тихо, — осадил его Семен. — Забыл, что про Чертов угол грибник рассказывал?

— Ты ж сам в это не веришь, Сема.

— Не верю, — согласился Семен. — Только все-таки осторожность не помешает. В сказке ложь, да в ней намек — добру молодцу урок. Грибков набрать, конечно, можно. И даже нужно. Только давайте так. В лес пойдут только трое. Не разбредаться, далеко не заходить. Идти так, чтобы все время видеть друг друга.

— Ну, кто пойдет? — оглядел своих товарищей заядлый грибник Женька. — Сдохли, что ли, уже?

Но Семен сам распорядился, кто пойдет, а кто останется в лагере. За грибами отправились Женька, Лыков и Костя. Сам же Семен вместе с бывшим экипажем «Титаника» остался в лагере. Надо было еще придумать, как устроить потерпевших кораблекрушение на ночлег. Все их спальные мешки тоже унесла коварная Шойна.

Там вверху, высоко над Костиной головой, сходились живые темно-зеленые лапы угрюмых елей. Там была жизнь. Изредка перескакивали с ветки на ветку птицы. Где-то какая-то даже непрерывно тенькала. Наверное, были и белки. Но внизу лес скорее был мертв, чем жив, если говорить языком доктора Совы из сказки про Буратино.

Здесь внизу, под ногами, ровным слоем лежала пожухлая ржавая хвоя, и не было ни травы, ни кустов, лишь мертвые полусгнившие стволы упавших от старости елей кое-где покрывали пятна мягкого и курчавого мха да прорастали хилые поганки. И еще муравьи, крупные лесные муравьи, спешили по этим бурым стволам и лесной подстилке в различных направлениях. Значит, и внизу лес тоже был скорее жив, чем мертв, если говорить языком фельдшерицы Жабы из той же сказки про деревянного человечка.

Хвоя отвечала каждому шагу Кости легким хрустом и шелестом. Потрескивали под ногой иссохшие маленькие веточки. Идти по лесу было нелегко. То и дело завалы из мертвых стволов. И не было никаких грибов, кроме поганок. В самом деле можно было поверить, что где-то здесь в вечном полумраке скрывается нечистый.

— Костян!

— Ну?!

— Баранки гну. Нашел что-нибудь?! — это Лыка проверяет Костино наличие.

— Ни фига!

— И мы ни фига! — Женька с Серегой держатся вместе, Костя чуть поодаль.

— Вообще ни фига?

— Совсем ни фига!

— Костян!

— Ну?

— Баранки гну. Мы налево пойдем, давай за нами, там какая-то зелень виднеется. Не отставай!

— Ладно.

Костя повернул в ту сторону, откуда раздался сухой треск сучьев, — Женька с Лыкой лезли через завалы.

Вскоре и он увидел недалеко впереди зеленые пятна листвы. Видимо, полумертвое место там оканчивалось, и появлялась надежда на грибы. Костя поспешил догнать товарищей. Он любил «третью охоту», и ему хотелось в ней поучаствовать.

Преодолев два завала, он продрался сквозь переплетенные, лишенные хвои нижние ветви елок, цепляющихся за волосы и оставляющих на голых руках и щеках почти невидные, но болезненные ссадины, и сразу стало светло. Метров десять густой и высокой сочной осоки лежали перед Костей ровной салатовой дорожкой, разбегающейся в стороны. Словно травяная река прорезала этот мрачный еловый бор.

Это и была река. Вернее, лесная протока, возможно, та самая, о которой говорил первый же встреченный ими на Шойне человек. И осокой с тростником она заросла еще не вся. Посередине зеленой дорожки виднелась темная, почти черная полоса воды шириной в пару шагов.

— Эй, грибник!

Костя обернулся на голос. Слева невдалеке, у самой зеленой границы, прямо на земле сидели Лыка и Женька. Серега хлопнул ладонью по сухому бугорку справа от себя, приглашая присесть и Костю.

— Сейчас отдохнем и обратно, — произнес он, когда Костя опустился на указанное место. — Нет здесь грибов.

Неожиданно в лесу, где-то далеко в глуши, что-то страшно застонало и ухнуло, так что сердце екнуло в Костиной груди. Все трое ребят повернули на звук голову, будто что-то могли увидеть за частыми рядами угрюмого воинства колючих великанов.

— Дерево упало, — лениво предположил Лыка.

— Наверное, — согласился Женька.

— Ладно, пошли, — Сергей поднялся и побрел вдоль протоки в левую от себя сторону. Женька пошел за ним.

— Вы куда? — удивился Костя. — Мы же возвращаться собирались.

— Мы и возвращаемся, — кивнул головой Лыка, — протока-то нас к Шойне приведет, а там по берегу до лагеря дойдем.

Костя согласился и последовал за старшими товарищами.

Когда добытчики вернулись на место нового лагеря, были уже поставлены все палатки, и Сема «трубил» отбой.

— Ну что? Завтрак будет? — осведомился он.

— Не будет, — ответил за всех Сергей.

— Что, неужто ничего?

— Ну уж ничего, вот.

И Лыка выложил на землю перед Семой две сыроежки и подосиновик, найденные на самом выходе из леса.

— Не густо, — заметил Сема.

— Не густо, — согласился Сергей.

— Ну ладно, спать давайте, завтра моя очередь рыбу ловить.

Грибники пошли устраиваться на ночлег.